Айвазовский

Деятельность его прославленного брата также оставалась предельно активной многие десятилетия. Так, к концу 1850-х годов к выдающемуся маринисту И. К. Айвазовскому приходит безоговорочная мировая слава. Теперь, без всякого преувеличения, его можно назвать одним из крупнейших пейзажистов XIX века, причём уже в этот период его творчество выходит за рамки и романтизма, и академической направленности, приобретает явно выраженные реалистические черты. Стремление к реализму трактовок всегда было свойственно художнику, такое русло своего творчества он сохранит до конца дней. Это особенно важно, поскольку Иван Константинович умел не только следовать предписываемым ему пожеланиям именитых заказчиков, Императорской академии художеств, но и, не противореча им, находил возможность для выражения в живописи своей художественной концепции, собственного метода работы, необходимого для воплощения этой концепции — осмысленного отражения правды жизни и её вневременных духовных смыслов, что полностью соответствует идейной сути реалистического стиля. Ряд видных современных исследователей придерживаются той точки зрения, что всё искусство XIX столетии по своей сути — искусство реалистическое[222]. Творчество И. К. Айвазовского полностью подтверждает такое заключение.

1860-е годы всё так же насыщенны для художника в отношении творческих начинаний, всё так же активна его общественная деятельность. В 1860 году он совершает творческую поездку по Крыму, во время которой адресует письмо историку М. П. Погодину.

«20 августа 1860 г., Алупка.

Милостивый государь Михаил Петрович!

В минуту выезда моего из Феодосии подали уже на пароходе мне Ваше письмецо из Боржома, и я просил брата моего, который провожал меня, сделать Вам всё, что возможно, дать Вам тарантас для Южного берега и далее, ежели бы мне не нужен был около 10 сентября, чтобы с семейством ехать в нём в Одессу. Но я полагаю, что Вы поедете из Феодосии опять на пароходе до Ялты, а уже из Ялты в обе стороны совершите Ваше путешествие в лёгких экипажах, которые можно достать в Ялте. Мы же будем очень рады принять Вас в Алупке, где мы пробудем до 12 сентября. На другой день уже здесь получили депешу от Василия Александровича, который извещает о приезде Вашем в Крым. Желаю искренне, чтобы наш Крым понравился Вам после Кавказа. Я уверен, что южный берег понравится, но прошу Вас быть снисходительным к старушке Феодосии, которая хотя и имеет вид грозный, но климат и в отношении условий коммерческих этот город достоин хвалы Вашей.

С глубочайшим уважением к Вам и душевной преданностью имею честь быть Вашим покорным слугой

И. Айвазовский»[223].

Выдающегося мариниста с М. П. Погодиным связывали глубоко уважительные, почтительно дружеские отношения. Михаил Петрович Погодин (1800—1875), известный историк, а кроме того, журналист, публицист, писатель-беллетрист, издатель, коллекционер, отличался серьёзным отношением к делу, несомненным профессионализмом. Что всегда было свойственно и Ивану Константиновичу. Образ Погодина ассоциируется для нас, прежде всего, с выразительным, глубоко психологичным портретом кисти В. Г. Перова. Историк и маринист не могли не быть интересны друг другу. Оба — творчески состоявшиеся, талантливые люди, преданно служащие делу своей жизни. Во многом совпадали их политические взгляды, их оценки событий из истории Отечества. Так, М. П. Погодин посвящал свои публицистические работы Крымской войне, которую столь остро переживал и феодосийский художник.

Михаил Петрович задумал тогда написать труд о ярких личностях Крыма, для чего в одном из писем просил мариниста прислать биографические данные свои и брата Гавриила, тщательно исследовал Крым, осознавая блестящие перспективы ещё только зарождавшегося российского курорта. Художник не замедлил с ответом, отправив ответное письмо:

«5 ноября 1860 г., С.-Петербург.

Милостивый государь Михаил Петрович!

С удовольствием исполняю желание Ваше и при сем прилагаю две записки, но ежели о Феодосии пожелаете иметь более сведений, то спросите Александра Ивановича Казначеева. Он лучше всех знает, как князь Воронцов понимал край Южный. Биографию свою я изложил столько, сколько я полагаю достаточным, а указать на лучшие свои произведения, право, не могу по той причине, что вскоре после окончания я вижу в них много недостатков и только тем утешаюсь, что вперёд лучше напишу, поэтому-то я и не люблю их иметь долго у себя.

Примите мою искреннюю признательность за внимание ко всему, что так близко для нас, феодосийцев. Брату Гавриилу я написал о желании Вашем, и он, вероятно, скоро доставит сведения к Вам.

Против него сильно интригует армянский патриарх[224] из зависти, что брат причиною заведений и проч. Сам ничего не делает и другим хочет мешать.

С чувством глубочайшего уважения имею честь быть Вашим покорнейшим слугою

И. Айвазовский»[225].