Айвазовский

«Едва ли не с трёхлетнего возраста я стал выделывать из бумаги, без всяких инструментов, разных животных и птиц, и помню, что когда мне было лет шесть, моими изделиями из бумаги очень заинтересовался посетивший нас в Симферополе художник И. К. Айвазовский, взявший с собой несколько экземпляров моих бумажных животных и птиц для демонстрирования их в Академии художеств»[265].

Прошли годы, и в 1898 году Иван Константинович присутствовал в Петербурге на концерте молодого композитора Александра Спендиарова и скрипача И. Р. Налбандяна. Когда концертная программа завершилась, знаменитый маринист поднялся на сцену и, сказав несколько восторженных слов, обнял и расцеловал обоих[266]. Внук И. К. Айвазовского, К. К. Арцеулов, вспоминал о встречах своего деда с композитором: «Спендиаров приносил свои последние произведения. Импровизированные концерты длились до глубокой ночи. Спендиаров играл на рояле, Айвазовский — на скрипке. Айвазовский любил музыку Бетховена, Шопена, Россини. Вкус его был очень разнообразен: одновременно с классической музыкой он очень любил народные мелодии»[267].

В знак почтения Александр Афанасьевич своё произведение «Крымские эскизы» посвятил памяти И. К. Айвазовского. Уроженец Крыма скрипач Иоаннес Романович Налбандян (1871 — 1942) был знаком с выдающимся феодосийским живописцем с 1890 года. Являясь студентом Петербургской консерватории, юный музыкант был удостоен немалой чести быть приглашённым в дом Айвазовских и играть на скрипке в присутствии знаменитого А. Г. Рубинштейна. Также известно, что в знак поощрения маринист подарил Налбандяну свою фотографию[268].

Такое искреннее, заботливое, порой очень эмоциональное отношение к молодым талантам во многом было связано с творческой судьбой самого художника. На всю жизнь Айвазовский сохранил благодарность тем людям, которые помогали ему в непростые периоды его жизни. Иван Константинович стремился быть достоин их благодеяний не только созданием первоклассных произведений. В свою очередь он посвящал немало времени благотворительности, которая носила весьма разносторонний характер.

Множество своих пейзажей он преподносил в дар различным объединениям, обществам, организациям. Современникам великого мариниста было известно его неравнодушие к проблемам церкви, о чём, в частности, свидетельствует письмо И. К. Айвазовскому уполномоченного православного палестинского общества в Таганроге с благодарностью за картину, подаренную им обществу[269].

Благотворительные начинания в пользу молодых художников Петербургской академии были продолжены живописцем в июне 1875 года, тогда он направил письмо академическому конференц-секретарю П. Ф. Исееву по поводу предстоящей выставки его картин в пользу учащихся Академии:

«20 июня 1875 г., Шейх-Мамай.

Милостивый государь Пётр Фёдорович!

Письмо Вашего Превосходительства от 24 мая я имел честь получить. Вы сообщаете о том, что медаль и диплом Венской выставки оставляете в Академии до моего прибытия в Петербург. Я точно намерен в продолжении этой зимы побывать, хотя и на короткое время, в Петербурге, но очень может быть, что не ранее весны. Поэтому прошу Вас покорнейше, ежели возможно, передать их статскому советнику Александру Яковлевичу Коротковичу-Начевному, который уже и лично известен Вашему Превосходительству. Он явится к Вам с моим письмом.

В настоящее время я пишу картину большого размера, бурю в сером тоне. Картину эту я намерен подарить Академии художеств как лучшее моё произведение. Вместе с этой картиной пришлю ещё 2 или 4 небольших, дабы можно было составить отдельную выставку в Академии в полном распоряжении Вашем. Ежели мне самому нельзя будет в начале зимы приехать, то отправлю их, а сам вернее, что на обратном пути из-за границы приеду в начале апреля. Выставку же Вы устроите, когда найдёте удобным в продолжение зимы и ежели с платой, то тоже по усмотрению Вашему назначьте в пользу бедных учеников и часть в пользу вдов художников. Как мне помнится, Вы принимали в них живое участие.

В продолжение этого года я написал более 25 картин для султана, теперь, кроме большой вышесказанной картины, пишу для Вены и Мюнхена.

Ежели Вы заранее можете определить время выставки и в пользу кого, то прошу Вас покорнейше до осени уведомить меня о Вашем мнении по предстоящей выставке.

Я остаюсь в Крыму до 1 октября, но предполагаю отправиться за границу через Константинополь.

Прошу покорнейше принять уверение в истинном моём уважении и преданности.

Вашего Превосходительства покорнейший слуга

И. Айвазовский»[270].

В 1875 году продолжилось сотрудничество и общение мариниста с султаном Турции Абдул-Азизом, о чём Иван Константинович сообщает в письме дипломату, русскому посланнику в Турции Н. П. Игнатьеву[271]:

«23 мая 1875 г., Феодосия.

Милостивый государь Николай Павлович!

Письмо Вашего высокопревосходительства... я имел честь получить и спешу благодарить за все Ваши любезности, выраженные в письме Вашем. Очень рад, что небольшая картина “Ночь” так понравилась всем вам.