Айвазовский

Продолжая и после развода выдавать по-прежнему средства на содержание первой жены своей, Айвазовский думал, что таким образом он достиг возможности остаток своей жизни провести в покое, но эти надежды его не оправдались.

Бывшая жена Айвазовского не переставала нарушать его покой, угрожая, что развод этот не может быть признан действительным по несоблюдении формальности на основании ст. 816 ч. 2Х изд. 1857 г.

Чтобы оградить себя совершенно от всяких дальнейших преследований со стороны первой его жены, тайный советник Айвазовский ходатайствует об испрошении высочайшего повеления о том, чтобы решение (должно быть в 1882 г). Эчмиадзинского синода по бракоразводному его делу признавалось законно состоявшимся и имеющим обязательную силу. При этом тайный советник Айвазовский выражает полную готовность подтвердить в форме письменного акта обязательство продолжать выдачу содержания своей первой жене в нынешнем размере.

Не считая себя вправе входить в какие-либо законодательные соображения, насколько ст. 816 т. X ч. 2 изд. 1857 г. применима в настоящем случае, равно как и о том, должен ли был Армяно-Григорианский Синод руководствоваться вышеупомянутою статьёю, я полагаю моею обязанностью принять участие в дальнейшей судьбе профессора Айвазовского.

К этому побуждают меня:

1. Заслуги Айвазовского [перед] русским искусством, которые длятся уже полстолетия;

2. Полное обеспечение, которое он дал совершенно добровольно его первой разведённой жене, несмотря на все те неприятности, которые она старалась всеми способами наносить ему продолжительное время;

3. Преклонные лета маститого и известного художника, который жертвовал и продолжает жертвовать денежные средства подрастающему поколению художников;

4. Настоящее его семейное положение.

По сим основаниям я почтительнейше прошу Ваше Высокопревосходительство повергнуть и моё ходатайство о профессоре Айвазовском монаршему милосердию.

Пребываю к Вам навсегда доброжелательным.

Подписал Владимир[279]»[280].

Однако семейные волнения, как полагал Иван Айвазовский, не должны были препятствовать его работе. Возвращаясь к событиям 1877 года, в эпистолярных свидетельствах находим, что Айвазовский был всё так же поглощён творчеством. Маринист по-прежнему много времени проводил в своей мастерской, всё такой же скромной по убранству, поскольку, по его убеждению, ничто не должно отвлекать его от мысленных образов, которые предстоит воплотить на холсте или бумаге. С упоением по-прежнему художник работал над морскими пейзажами, над батальными сценами, в том числе историческими, над передачей состояния столь изменчивой, столь любимой им и всегда прекрасной водной стихии.

Как видим, общественная и творческая жизнь живописца по-прежнему оставалась насыщенной. И всё же в круговороте дел и событий он не забывал о семье, с исключительной чуткостью вникая во все дела и заботы, связанные с его дочерьми, а также с душевным трепетом относился к своей молодой супруге. Ею стала Анна Никитична (Мкртичевна) Саркисова-Бурназян (1856—1944).

Только пять лет спустя после тягостного, но неизбежного развода с первой супругой, 65-летний художник решился заключить новый брак. Первая встреча художника и Анны Бурназян произошла в 1882 году, на похоронах мужа Анны Никитичны, известного в Феодосии купца. Художник был поражён красотой молодой вдовы и искренностью её скорби. В том же году Иван Константинович и Анна Никитична вступили в брак, который, бесспорно, оказался удачным. Сохранилось свидетельство о их бракосочетании:

«Свидетельство о браке И. К. Айвазовского с А. Н. Саркисовой.

1882 года января 30 дня, я, нижеподписавшийся настоятель Симферопольской армяно-григорианской св. Успенской церкви, сим удостоверяю в том, что как видно из метрической книги, хранящейся при вверенной мне церкви о бракосочетавшихся в 1882 г., состоит в записи под № 3 акт следующего содержания: 1882 г. января 30 его превосходительство действительный статский советник И. К. Айвазовский, разведённый по указу Эчмиадзинекого синода от 30 мая 1877 г. № 1361 с первою женою от законного брака, вступил вторично в законный брак с женою феодосийского купца вдовою Анной Мгртчян Сарсизовой, оба Армяно-Григорианского исповедания. Посаженным их отцом был Карасубазарский купец Емельян Христофорович Мурзаев.

Таинство брака совершено мною, о чём удостоверяю подписью моею и приложением церковно-казённой печати.

Настоятель Симферопольской

Армяно-Григорианской

Св. Успенской церкви

Священник Авксентий Хопчанчиянц»[281].

В тот период, несмотря на столь важные для него перемены в личной жизни, Айвазовский не прекращал и благотворительной деятельности, поддерживал тех, кто способствовал делу образования молодёжи. Так, в 1876 году Иван Константинович ходатайствовал о представлении к награде двух попечителей евпаторийских учебных заведений. Это письмо художник адресовал Г. А. Эзову, или Карапету Эзяну (1835—1905), армянскому учёному., магистру востоковедения, долгое время служившему в Министерстве народного просвещения:

«17/25 ноября 1876 г., Флоренция.