Айзек и яйцо

В сердце Айзека особенное место занимала книга «Это не собака», а вот Мэри больше всего гордилась «Фредом» – историей о живущем в тесном городском доме мальчишке, который решил поселить в садовый сарай самых разных животных. В этом была вся Мэри. По-прежнему улыбаясь, Айзек открывает книгу на первой странице. Он, скрестив ноги, усаживается на пол и начинает читать.

РОДИТЕЛЯМ НЕТ

НИ МИНУТЫ ПОКОЯ:

ФРЕД ДЕНЬГИ СТАЩИЛ,

ЧТОБЫ ФЕРМУ ПОСТРОИТЬ.

Эгг тоже устраивается на полу напротив него, похожий не столько на ждущего сказку ребенка, сколько на кресло-мешок, на котором этот ребенок мог бы сидеть. Его пухлые губы, как обычно, кривятся, но слушает он совершенно зачарованно. Айзек переворачивает страницу, не обращая внимания на нарисованного им самим мальчика с грязными коленками, и продолжает читать.

ЦЫПЛЯТ ПРИКУПИЛ,

ПАРУ-ТРОЙКУ СВИНЕЙ.

ЗАБОР ОН СЛЕПИЛ

ИЗ ЗЕМЛИ И ВЕТВЕЙ.

Айзек отрывает взгляд от книги, смотрит в окно и вздыхает. Эгг тем временем усердно вытягивает вперед свои сморщенные губы, очевидно, пытаясь что-то сказать.

– Что такое? – опережает его Айзек.

– Асоб эдо?

– О чем это? – Айзек на мгновение задумывается. – О доме, наверное. О семье.

– А, – кивает Эгг. – Уаууу.

Айзек изучающе смотрит на Эгга. Он приоткрывает рот, книга в его руках едва не захлопывается. Его посещает внезапная догадка.

– «Уаууу» значит «семья»? – спрашивает он. – Или «дом»?

– Д’а.

– Так «дом» или «семья»?

– И бо и дубои.

– И то, и другое?

– Д’а.

С минуту Айзек молча буравит Эгга взглядом. Эгг таращится на него в ответ. В его круглых глазах плещутся несметные галактики. Кажется, будто он смотрит прямо в душу. Ощущение волнительное и в то же время успокаивающее. Айзек чувствует умиротворение. На мгновение он даже забывает, что еще до заката их пути разойдутся. Потом вспоминает. Вздрагивает. Возвращается к чтению. Больше Эгг его не прерывает. Айзек старается читать как можно медленнее, но все равно доходит до последней страницы. К горлу подступает комок.

И МАМА СКАЗАЛА:

– ИДИ-КА В КРОВАТЬ.

ВЕДЬ НЕ О ЧЕМ БЫЛО

ЕМУ ГОРЕВАТЬ.

И ФЕРМУ, И КУР,

И ВСЕХ ПРОЧИХ ЗВЕРЕЙ

ОН ВЫДУМАЛ САМ —

ТАК КУДА ВЕСЕЛЕЙ.

Эгг не выказывает никакой эмоциональной реакции. Едва дослушав, он проносится мимо Айзека, вылетает на лестничную площадку и начинает спускаться по лестнице. Судя по его беспрерывным воплям:

– Басол! Басол! Басол! – он явно настроен на завтрак.

Качая головой, Айзек поднимается на ноги. Колени разгибаются чуть ли не со скрипом. Он возвращает книгу на ее законное место – на книжную полку Мэри. Прежде чем уйти, он невольно бросает взгляд на желтую тетрадь. Она так и лежит нетронутая на краю стола, где Мэри ее оставила. Вот он – ее последний замысел. Книга, которая никогда не будет написана. Он подумывает заглянуть в тетрадь, но и так знает, что скрывается под обложкой. Тайны записной книжки пытаются всплыть на поверхность его сознания, но за это время Айзек поднаторел в искусстве самообмана. Подавлять воспоминания – все равно что дубасить молотком по кротам из игрального автомата. Он отбрасывает навязчивые мысли, выходит из кабинета и спускается вслед за Эггом.

Оригинальностью их завтрак не отличается – сидя на диване, они уплетают все те же тосты с фасолью. Айзек пока не смог пересилить себя и полностью открыть окно в гостиной, ограничившись легким поворотом пластин жалюзи. Самым юрким солнечным лучам большего и не надо. Погода явно располагает к прогулкам, но Айзек твердо решил на прощание показать Эггу еще один фильм. Правда, он не называет грядущее прощанием – боится удариться в панику при мысли о скором расставании. Он молча включает телевизор и запускает киноленту. Вообще-то, фильм рождественский, но Айзек уверен, что Эгг не будет против, раз уж не хочет оставаться до Рождества. Губы Айзека начинают дрожать. Он делает погромче. «Эта замечательная жизнь». Его любимый фильм. На экране появляется заметенный снегом Бедфорд-Фоллс. Множество голосов молится за одну-единственную душу – за дорогого им человека, решившего покончить жизнь самоубийством. В зимней ночи вырисовывается силуэт мужчины, стоящего на краю моста.

– Эд-ды! – восклицает Эгг, подпрыгивая на диване и так стараясь успеть указать на персонажа, что его желтая ладонь со шлепком врезается в экран, будто метко брошенная рыбина.

– Это не я.

– Д’оу! – настаивает Эгг. – Эд-ды.

– Ты так говоришь только потому, что хочешь хорошо выглядеть на моем фоне, – замечает Айзек. – Думаешь, ты мой ангел-хранитель?[61]

– Д’а, – самодовольно кивает Эгг.

– Надо же, как мне повезло, – усмехается Айзек.

И каким бы саркастичным тоном он это ни говорил, он и правда так думает.

Однажды Айзек еще попытается взглянуть на произошедшее глазами Эгга. Не мог же он выкинуть то, что выкинул, ни с того ни с сего. Наверное, Айзек нечаянно обидел его, раз уж Эгг решил вот так вот ударить его в спину. Так что да, он постарается его понять. Он попробует влезть в шкуру Эгга. Точнее, в его скорлупу. И вот что он увидит.