Академия егерей

Естественно, ни о какой свадьбе я не думала. Я еще не сошла с ума, чтобы внезапно преисполниться дочерней любви и послушно позволить надеть себе на шею цепь с гербом мужа. Лет десять назад это мне казалось романтичным, сейчас — никому не нужная безделушка и полкилограмма ценного металла и камней. А, и муж в придачу.

Кстати, если цепь сдать скупщику как лом, то можно неплохо подзаработать. Эта мысль показалась мне привлекательной. Вот только исчезнуть после того, как мне ее наденут, гораздо сложнее, чем до этого момента. Пришлось забыть о дополнительном заработке.

Так что когда звякнул колокольчик на двери, я действительно была готова к приходу гостей. В гостиной ничего не напоминало о том, что я чем-то была занята. Все свертки я снесла вниз, а дверь на нижний этаж нелегко было найти, даже если знаешь где она. Именно поэтому я выбрала эту башню — самую крайнюю и продуваемую. Пришлось делать здесь ремонт, но оно того стоило. Возможность соорудить себе черный выход — достойная плата за все усилия.

Я не была настолько наивна, чтобы думать, что о ходе никто не знал. Сведения о нем, конечно же, где-то были. Но когда я нашла его, то им не пользовались очень давно. А сама я старалась эту находку не афишировать, приходить и уходить через официальные ворота из замка. Так что у меня была крохотная надежда, что о выходе вспомнят не сразу. А если я буду действовать быстро и осторожно, то побег получится.

Из-за гостей даже пришлось надеть платье — простое бежевое и уже довольно старое, каких-то изысков мне не было положено, а деньги я предпочитала тратить на другие нужные вещи. Но это платье я сохранила, потому что пришедших ко мне нельзя было встречать в моей обычной одежде.

Женщины в черных одеждах поприветствовали меня сдержанными кивками.

Я не помнила своей матери, так же как не видела матерей моих сестер. Несмотря на наше внешнее сходство, мне всегда казалось — нет, я всегда знала — что матери у нас разные. Возможно, потому что похожи мы были все как одна на отца. О нежных материнских объятьях и ласке я узнала из книг. С того дня, как я себя помню, и до момента смерти моего жениха меня окружали учителя и воспитатели.

Именно воспитатели — строгие дамы в бесформенных черных платьях — заменяли мне и мать, и отца, если так подумать. Они учили, ухаживали, читали нотации — воспитывали. Не все из них были бесчувственны, я помню и улыбки, и ласку, и веселые истории. Но те женщины, которые обращались со мной по-матерински, к сожалению, быстро исчезали. У княжны не должно быть привязанностей, кроме как к отцу и княжеству. У княжны должен быть долг, а не шалости на уме. Неудивительно, что я тянулась к старшим сестрам. Неудивительно, что Альнир ухватилась за меня.

Я давно уже не была маленькой девочкой. Но снова увидев женщин в черных платьях, вздрогнула. Вида не показала, но внутри вздрогнула. За мной прислали всех… И главную в этом балагане тоже. Милая госпожа Ферден — старуха с мертвыми глазами. Десять лет назад я ее боялась, пять лет спустя я хотела выцарапать ей глаза, сейчас же…

С высоты своего опыта в алхимии я видела, что круги под ее глазами отливали зеленцой, губы были слишком темными, что не скрыть даже краской, а пальцы дрожали. Конечно, все женщины и часть мужчин рано или поздно делали это… пытались остановить свое биологическое время.

Эликсиры, которые продлевали внешнюю молодость, так же вызывали и привыкание. Поэтому рекомендовалось проходить хотя бы раз в несколько лет курс детоксикации и полного очищения организма. Молодящиеся старики и старушки пропадали на пару месяцев, чтобы вернуться посвежевшими.

Но вряд ли Ферден могла себе позволить покинуть должность. Даже когда княжон больше не осталось в замке, она продолжила совать свой крючковатый нос туда, где ей не рады. Лучше бы не совала. Потому что без детоксикации организм переставал воспринимать эликсир, эффект от его приема снижался, а вредные примеси наоборот били по состоянию здоровья. И человек начинал казаться даже старше чем он был. Старухе стоило всерьез заняться своим здоровьем. Я навскидку давала ей не более трех лет.

Но пока госпожа Ферден была жива, то продолжала портить мне настроение. По ее мнению, я не могла предстать перед отцом в убогом платье.

Перед аудиенцией меня затащили в комнату отдыха, чтобы привести в приятный глазу вид. И как это раньше мне нравилось?

Меня вертели так же, как я порой вертела очередной корень мислиха — подходит ли, не слишком мягок, чистить или нет. Старое платье унесла служанка, и я понимала, что больше его не увижу. Вот еще одна причина, почему я надела именно его, а не камзол со штанами.

Чужие пальцы дергали меня за волосы, касались лица и шеи, мазали, водили кисточками, кололи шпильками, утягивали в корсет. Одно радовало — княжна должна выглядеть прилично, так что никаких вырезов и оголенных плеч. Серо-голубой цвет. Не мой любимый, но в целом я была не против оставить это платье себе. Как раз подойдет, чтобы в нем выступить перед магистрами на защите. Старичье до сих пор предпочитало видеть женщин в платьях.