Академия Хозяйственной Магии

В такой же клетке сидела и я. От колеблющихся прутьев исходил неровный жар, но мало того, что к ним нельзя было прикоснуться, клетка не пропускала магию, рикошетила любое заклинание. Хуже всего то, что клетка была вполовину человеческого роста и очень узкая при этом, потому, чтобы не обжечься, мне пришлось сесть, скорчась в три погибели, на узком пространстве в самом ее центре на холодном мраморном полу и обхватить себя руками.

Я оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, куда попала. Это была круглая, некогда величественная, а ныне запущенная и захламлённая зала. Сквозь провалы в потолке и стенах можно было рассмотреть, что нахожусь я на огромной высоте, в полуразрушенном замке, стоящем посреди призрачных вересковых пустошей, тянущихся на многие километры окрест.

Страшным было небо в этих проклятых местах — черно-фиолетовое, оно бурлило, искрило, фонило, исходило сильнейшей разрушительной магией, в некоторых местах изливалось черным или тёмно-зелёным дождём, под которым вереск таял, будто на него вылили кислоту, обнажая черные дыры в самой ткани этого жуткого мира — разлагающегося, гиблого мира, находиться в котором было просто физически тяжело.

Его атмосфера давила на тебя со всех сторон, как будто хотела высосать из тебя всю магию и жизнь.

— Мне понравилось, как ты меня поцеловала, — я резко обернулась на звук знакомого голоса. — Может, повторим?

Он!

Предатель!

Пантилеймон Ортодеус в мантии из плотного атласа цвета спекшейся крови с бархатными вставками по переду и на рукавах, вышитых золотым кантом. Золотистые волосы его, как всегда, были тщательно уложены, и вообще заместитель ректора Академии Хозяйственной Магии выглядел ухоженным и холеным и совершенно не вписывался в окружающую обстановку. Можно было бы подумать, что он очутился тут случайно или его привели насильно, так же, как и меня…

Но Ортодеус был не в клетке. И он улыбался.

Я развернулась в его сторону и послала в ответ очаровательную улыбку:

— Мне тоже понравилось, так что с огромнейшим удовольствием!

— Хитрая девчонка, — засмеялся. — Боюсь, моя невеста не одобрит, так что в следующий раз, детка.

Увидев Пантилеймона в первый раз, я решила, что ему около тридцати пяти, но сейчас подумала, что он старше… Значительно старше.

Глаза выдавали его.

— У вас и невеста есть? — с наигранным удивлением воскликнула я, как будто мы вели светскую беседу в каком-нибудь салоне, а не в полуразрушенном замке под страшным магическим небом. — Интересно, какой же счастливице выпала такая честь?

— Любопытная крошка, — Ортодеус усмехнулся уголком рта. — Все-то тебе расскажи! Знаешь, только в дурных романах злодеи раскрывают всю свою подноготную. А я скрытный…

— Так уж прямо себя в злодеи записали? — наивно похлопала ресницами я. — Может, наоборот, вы спаситель? И цель у вас самая что ни на есть благая?

— О, моя милая девочка, я слишком долго живу на этом свете и слишком много видел, чтобы твердо уяснить — то, чем я занимаюсь, ужасно, преступно, неправильно по любым меркам, — заметил Ортодеус. — Правда, это меня не остановит.

— Страсть, как интересно узнать, чем же? — я постаралась, чтобы он не заметил, как я вытираю испарину со лба. Меня колотило, как в лихорадке. — Разведение опасных тварей? Коллекционирование фантиков от шоколадных конфет? Выращивание капусты?

— Опыты. Потрясающие в своей дерзости и в своих масштабах эксперименты! Я всю жизнь посвятил поиску истины, я знал, что смогу выйти за общепринятые границы и сделать магию не просто магией, но наукой, подчинить ее себе! Все эти отвратительные монстры, которых ты видишь в клетках, совершенно чудесные создания, — ответил Ортодеус с гордостью. — Раньше они были людьми, магами, но я создал из них абсолютно новые виды, новые расы! Они ненавидят меня, но подчиняются мне, как своему творцу. Что может быть более волнующим, нежели быть творцом? Быть богом…

— Воровать магический потенциал у бедных студентов, — подсказала я. — Это же вы были?

— Да, я изобрел потрясающий способ забирать магическую силу у тех, кто ее недостоин, — кивнул Ортодеус. — Знаешь, в моем институте был целый банк магов-доноров магического резерва. Правда, будучи испитыми вновь и вновь, они очень быстро умирали, но кого это волновало? Они служили великой цели. Они служили науке.

— В моем институте? — повторила я медленно, вспомнив урок по мирографии. — В моем институте? Где мы, семихвостый бы вас сожрал?

Я в панике огляделась по сторонам, и зала в разрушенном замке предстала передо в ином свете.

— В моем храме, — просто ответил маг, подняв глаза к раскуроченному потолку, сквозь который глядело черное небо. — Это все, что осталось от Института Оккультных Наук. Это все, что осталось от Тартеринского княжества…

— Никакой вы не Пантилеймон Ортодеус, — в ужасе промолвила я. — Вы Лейм… Лейм Троу, ректор Института Оккультных Наук. Мы… Боги, я не могу в это поверить… Мы сейчас в Гиблой Пустоши? Она такой стала из-за ваших бесчеловечных экспериментов. Да уж, что может быть лучше, чем превратить процветающее княжество в проклятые земли, разлагающиеся под воздействием страшной магии?