Академия при царском дворе. Греческие ученые и иезуитское образование в России раннего Нового времени

В обоих трактатах особое внимание уделяется влиянию небес на подлунный мир. Это был очень щекотливый и тонкий вопрос, поскольку он затрагивал проблемы, связанные с человеческой душой и волей, а также прогностическую астрологию и возможность предсказывать будущее. И Курсулас, и автор De Mundo допускают, что небесные тела влияют на природные явления. Так, нижние звезды (планеты) и Полярная звезда явно воздействуют на земную материю. Уже давно было замечено, что от Луны зависят дожди и морские приливы, а Северный полюс притягивает к себе стрелку компаса. Кроме того, как подтверждает повседневный опыт, Солнце является источником света и тепла. Однако в соответствии с физическими аргументами и с христианской верой оба автора отрицают какое-либо непосредственное влияние звезд на душу, волю и интеллект человека. Все же, ссылаясь на Галена и на врачей, они признают наличие косвенного влияния звезд на жидкости в человеческом теле. А именно, согласно Курсуласу, «и небеса, и звезды акцидентально воздействуют [kata symvevekos] на интеллект и на волю человека», поскольку последние зависят друг от друга в своих действиях [energeiai]. В свою очередь, «небеса и звезды сами по себе [kath’ auta] воздействуют на человеческое тело и его жидкости, на телесные качества и на органы чувств», а следовательно, и на сами чувства, от которых зависят интеллект и воля в своих действиях. Однако, поскольку душа, интеллект и воля нематериальны, материальные звезды и небеса на них не влияют. Все же звезды и небеса могут акцидентально влиять на самоконтроль человека (autexousion) в том смысле, что они порождают гнев, тревожат воображение и таким образом побуждают людей к поспешным и опрометчивым поступкам. Что касается демонов и ангелов, они не подвержены влиянию звезд ни акцидентально, ни сами по себе, поскольку нематериальны и бестелесны. Курсулас призывает не обращать внимания на случаи, когда демоны, по видимости, опасаются некоторых трав и реагируют на появление некоторых звезд: «Так они поступают притворно и сознательно… дабы обмануть простых и необразованных людей [anthroparion]». Наконец, звезды и небеса можно изучать как признаки грядущих природных явлений, таких как дождь, засуха и ветер. Однако «они не являются ни знаками [semeia], ни причинами [aitia] для наших собственных поступков и тех вещей, которые зависят от нашей собственной воли»627. Автор De Mundo следует духу (но не всегда букве) аргументации Курсуласа, недвусмысленно опровергая прогностическую астрологию и настаивая на тщетности попыток предсказать будущее. В самом деле, утверждает автор, если такие предсказания когда-либо бывали успешными, то лишь по счастливой случайности, а не вследствие способностей, присущих предсказателям-астрологам628.

Преподавая иезуитскую космологию, Лихуды вышли за пределы углубленного понимания природы и устройства небес и звезд, обратившись непосредственно к одной из главных для Московии проблем изучения звезд: об их потенциальном влиянии на людские поступки и об обращении к звездам для предсказания будущего. На то, что в России практиковалась предсказательная астрология, явственно указывают неоднократные случаи осуждения этого обычая, встречающиеся в решениях церковных соборов (таких, как «Стоглав») и в трактатах, проповедях и письмах ряда церковных деятелей629. Лихуды отрицают какую-либо возможность использовать звезды в целях предсказания, но делают это почти исключительно на «научных», не религиозных основаниях. Так, предсказательная астрология ничего не стоит не из‐за ее языческого характера, противоречащего православному учению; она безосновательна в натурфилософском смысле. Стоит подчеркнуть этот момент, поскольку он четко демонстрирует, в какой степени учение Лихудов представляло собой для московской аудитории альтернативный способ постижения природного мира. Это постижение не было направлено на подрыв веры. Лихуды всего лишь стремились покончить со всеобщими грубыми представлениями о вселенной и о ее влиянии на жизнь людей. При этом они неизбежно вторгались в сферу религии, и, хотя это новое «научное» объяснение не стремилось подменить ее собой, оно однозначно понемногу устраняло абсолютную и авторитетную монополию религии на представления россиян о природе.