Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Поскольку в Шанхае нет мецената, который взялся бы сам строить картинную галерею или Музей художественной старины, и поскольку «под такое дело акционерного общества не создашь», Анастасьев предлагает свой план, который уже оправдал себя в Харбине. Он рассказывает об успехе харбинской выставки 1936 г. и продолжает: «Шанхай-то гораздо богаче Харбина, если здесь одну половину выставки посвятить китайскому изобразительному искусству, японской и китайской художественной старине, другую – европейской, то никакого дворца не хватит, чтобы показать все то, что есть в недрах Шанхая и что подчас по своей ценности не до конца знакомо самим владельцам. Сейчас в Шанхае продается много подделок – есть поддельные картины, поддельный фарфор, сомнительные миниатюры. Подобная выставка могла бы показать, чем оригинал отличается от подделки, могла бы при выставке создаться и комиссия из экспертов, специалистов и знатоков. Я слышал, здесь проживает такой замечательный знаток китайской старины, как проф. Лоурэлл, бывший куратор Музея в Копенгагене, да и другие есть знатоки и специалисты высокой квалификации. В старинных английских домах, у французов, у нас у русских есть в Шанхае воистину музейные ценности. Мне по моей здесь работе приходилось видеть оригиналы старинных мастеров в Шанхае. Здесь есть в изобилии редкое серебро, художественный фарфор, есть вещи из королевских дворцов, а что касается до китайских художественных коллекций, то, если умело подойти к владельцам и обещать им хорошую охрану, то можно поразить выставкой и Нью-Йорк и Лондон. В Шанхае имеется едва ли не лучшая коллекция произведений из слоновой кости на всем Дальнем Востоке, в Шанхае имеется коллекция фарфора, которая принадлежала одному высокому китайскому сановнику, убитому здесь несколько лет тому назад. Этой коллекцией приезжали – я слышал – восхищаться представители лондонских и нью-йоркских музеев и художественных галерей»⁹⁵. Анастасьев понимает, что для организации подобной выставки необходимо время, «предварительная разведка», «личные посещения владельцев частных коллекций», «небольшие организационные средства», но высказывает глубокую уверенность: «при поддержке печати и при участии нескольких меценатов моя мысль могла бы получить осуществление, и Шанхай сам бы ахнул, какие художественные сокровища таятся в его, никогда в этом отношении не исследованных, недрах»⁹⁶.

Исследователь истории русской эмиграции в Шанхае Ван Чжичэн пишет, что период 1937–1941 гг. (после того, как китайская армия отступила из города на запад) считался относительно безопасным для иностранцев. «Такая ситуация во многом сложилась потому, что между Японией, Англией, США и другими странами еще не произошло открытого конфликта <…> Шанхай в эти годы называли островом в океане войны. Русская эмиграция продолжала жить тихой жизнью, наслаждаясь прелестями мирного положения, не желала признавать, что война уже подошла к порогу ее нового дома. 8 декабря 1941 г., после нападения японский авиации на Перл-Харбор началась Тихоокеанская война, положившая конец спокойной жизни в Шанхае. Для русских эмигрантов, как и для других иностранных резидентов в Шанхае, а также для китайских жителей города наступили трудные дни»⁹⁷.

Прошло меньше месяца после публикации интервью Анастасьева, и в Шанхай вошли японские оккупационные власти, захватив все в свои руки. Все русскоязычные издания, в том числе и газета «Шанхайская заря», были закрыты.

В 1945 г. в Китае появились советские войска. Это было «началом конца» восточной ветви русской эмиграции, спешно покидавшей «восточный Париж» двумя разнонаправленными потоками: одни стремились на родину, где им было якобы обещано прощение (многие из них после приезда в СССР погибли или прошли через лагеря и ссылки), другие через лагерь беженцев на филиппинском острове Тубабао разъезжались по всему миру.

Как сложилась дальнейшая судьба столь незаурядной личности, выдающегося художника-педагога, просветителя, общественного деятеля дореволюционной России и русского зарубежья Владимира Михайловича Анастасьева (если он дожил до 1945 г.) и его семьи, неизвестно. Ни одним из отечественных исследователей достоверных данных об этом пока не обнаружено.

Примечания

¹ Ачаир (наст, имя Алексей Алексеевич Грызов, 1890–1960) – знаменитый харбинский поэт. Во время гражданской войны – доброволец в белой армии, офицер казачьих войск, участник Ледяного похода (исхода армии Колчака от Екатеринбурга до Байкала в январе-феврале 1920 г.). С 1922 г. – в эмиграции в Харбине, где общался с В.М. Анастасьевым. После насильственного возвращения в СССР (1945) 10 лет провел в ГУЛАГе; затем жил в Новосибирске.

² Исаев П.Н. Строгановка (Императорское Центральное Строгановское художественно-промышленное училище). 1825–1918: Биографический словарь. М, 2004. Т. 1. С. 60.

³Бузин А.И. Красносельские художники-ювелиры. Кострома, 1997; Шапошников В.И. Красносельские ювелиры. Ярославль, 1969.