Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

«Холодно и неприветливо встретил его директор Строгановского училища.

– Вам жениться пора, учиться поздно, – сказал он, глядя на его обросшее бородой лицо»²¹.

Журнал «Солнце России» (май 1914):

Когда директор увидел перед собою бородатого молодого человека вместо мальчика, каким он его себе представлял, – он не нашел сказать ничего, кроме снисходительной сентенции:

– Вам не учиться, а жениться надо!»²².

Уго Неббьяитальянский художественный критик, журнал «Emporium» (Бергамо, 1915):

«- Но ведь вам пора жениться, а не приниматься за учение… Что это взбрело вам в голову в таком возрасте стать художником?

Таков был прием профессоров царской академии в Москве.

– Возвращайтесь-ка, возвращайтесь скорее к себе домой, так будет лучше и для вас и для всех…

И презрительно осматривая его с головы, покрытой тяжелой меховой шапкой, и до ног, на которых еще не высохла налипшая придорожная грязь, они, эти сытые корифеи продажного буржуазного искусства, как бы говорили: „Посмотри, какая разница между нами, провозвестниками истины, и тобою⁴⁴»²³.

Альфредо Кан «Эрьзя: бурная и необыкновенная жизнь и творчество Степана Нефедова» (Буэнос-Айрес, 1936):

«Директор не ожидал скорого приезда Нефедова, и когда тот предстал перед его глазами, насмешливо осмотрел его с ног до головы:…

– Вы не знаете, что с директором не разговаривают, держа руки в кармане.

Степан не ожидал такого приема. Не ожидал того, что один артист рассердится на другого за то, что тот держит или не держит руки в карманах, разговаривая с ним…

– …Я думал, что вы еще мальчик, но оказалось, что вы уже юноша. Мы с вами ничего не сможем сделать. Возвращайтесь в свое село, женитесь и будьте счастливы»²⁴.

Рассказ Эрьзи послу СССР в Аргентине MS. Сергееву (Буэнос-Айрес, 1946):

«Глоба посмотрел на меня свысока и сказал с усмешкой:

– Ну какой из тебя художник? Не в свои сани не лезь. Поезжай обратно к себе, женись и плоди таких же нищих, как ты сам.

– Вы сами пригласили меня приехать сюда учиться. Вот я и приехал, и буду учиться, – сказал я директору.

В училище он меня тогда так и не принял»²⁵.

С.Д. Эрьзя. Автобиография (Москва, начало 1950-х):

«В 1901 г. я снова был в Москве, на этот раз с письмом одного купца из Алатыря, который до этого виделся с директором Строгановскаго училища Глоба (так в тексте. – И.К.) и передал ему мои рисунки. Глоба сказал купцу, чтобы он непременно отправил меня в Москву и он, Глоба, примет меня в школу. И вот когда я пришел к нему, то он посмотрел на меня и мое одеяние, выпрямился, указал на свою грудь и сказал: „Вот я имею золотую медаль, но я не художник!⁴⁴. Я же ответил ему: „Я приехал учиться и буду художником!⁴⁴. И тогда он мне сказал: „Вернись в деревню и плоди подобных себе!⁴⁴ И я ему ответил: „Нет, не вернусь! Я буду художником!⁴⁴. Тогда Глоба повернулся в сторону, где стояли несколько человек, махнул рукой, и все очутились около него. Он указал на меня и говорит: „Смотрите, этот мужик хочет быть художником!⁴⁴. Глоба отвернулся и исчез»²⁶.

В этом коротком рассказе весьма узнаваем всем известный непростой характер знаменитого директора Строгановского училища: Глоба предстает как человек властный, резкий, высокомерный, однако отнюдь не самодовольный, требовательно и критично настроенный не только по отношению к другим, но и к себе самому («…имею золотую медаль, но я не художник!»). В восприятии Эрьзи, впервые в своей жизни встретившегося с чиновником столь высокого уровня и столь крупной личностью, он уподобляется некоему магу, чародею («махнул рукой, и все очутились около него», «отвернулся и исчез»).

«Когда я спускался по лестнице, – продолжает скульптор в автобиографии, – ко мне подошел один из тех, кто присутствовал в кабинете Глоба (так в тексте. – И.К.), когда он так надменно разговаривал со мной.

– Ты хочешь учиться рисованию? – спросил он.

– Да, – ответил я.

– Тогда поступи в вечерний класс здесь в подвале, – предложил он.

На следующий вечер я был уже учеником вечерних классов, где преподавал тот, который посоветовал мне поступить туда… Эго был Иванов С.В. Он замечательно относился ко мне»²⁷.

Сергей Васильевич Иванов был преподавателем Эрьзи на вечерних курсах (с ним же будущий скульптор встретился, поступив на первый курс МУЖВЗ).

За обучение на вечерних курсах необходимо было платить. У Степана Нефедова денег не было. В Аргентине он рассказывал журналисту и своему добровольному секретарю Луису Орсетти: «Кто-то неизвестный взял на себя все мои расходы, не только на обучение, но и на жизнь. Я так и не узнал, кто это был, но всегда подозревал, что это был Иванов, который всегда относился ко мне с большим вниманием»²⁸.