Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

По версии, представленной в повести Пудваля, Анастасьев хотел привлечь к участию в своем кружке и Степана Эрьзю: «Едва только, по переезде в Екатеринбург, Эрьзя успел обосноваться, как в студию пожаловал сам господин Анастасьев. О нет, вел он себя совсем не по-министерски. Он выглядел скорее как очень уставший бог, сошедший с хлопотного утомительного Олимпа на грешную, но такую привычную землю, чтобы поболтать об отнюдь не державных разных разностях <…>. По словам господина Анастасьева, он просто пришел, чтобы засвидетельствовать свое искреннее преклонение перед блистательным, глубочайшим, истинно русским и т. д. и т. п. талантом, извиниться за недостаточное гостеприимство хозяев <…>. И, может быть, в другой обстановке, при других обстоятельствах разговор и мог получиться, но Эрьзя ни на минуту не забывал, что перед ним купец, главная цель которого – выгоднее купить, и одел себя невидимым панцирем <…>. В „Лукавый Глаз“ он так и не пришел, хотя собрания проходили тут же, в одном из помещений школы»⁴⁸.

ВОПУ не имело достаточных финансовых средств и сил для реализации намеченной программы и постоянно испытывало давление со стороны как военных, так и торгово-промышленного класса, поэтому вынуждено было уступить свои полномочия Уфимской Директории, а затем правительству, созданному после переворота Колчака в ноябре 1918 г. Однако талантливый организатор Анастасьев пригодился и Омскому правительству: он был назначен особоуполномоченным Министерства народного просвещения в Уральском крае (включавшем помимо Екатеринбургской Вятскую, Оренбургскую, Пермскую, Уфимскую губернии). Вероятно, в этот период ему пришлось немало поездить по городам и селам Урала, занимаясь восстановлением школьного дела.

В январе 1919 г. газета «Свободная Пермь» так характеризовала обстановку в школах, которую застали белые после отхода красных: «Школьная жизнь разбита. Вместо самоуправления большевизм внес разложение в среду учащихся. Вместо трудовой атмосферы, самодеятельности – беспечность, освобождение от труда, вместо совместного обучения – одичание учащихся, разгром налаженного годами школьного общежития»⁴⁹. Средства, предназначавшиеся на выдачу жалованья учителям, были увезены пермским уездным исполнительным комитетом большевиков⁵⁰.

Правительство Колчака пыталось установить здесь порядок: «Властью А.В. Колчака был восстановлен Оренбургский учебный округ, в который прежде входила Пермская губерния. Попечителем Оренбургского учебного округа был назначен директор Екатеринбургской художественно-промышленной школы В.М. Анастасьев», – пишет А.А. Кальсина⁵¹. Судя по всему, за короткий срок он сумел немало сделать в решении поставленных перед ним задач. Кальсина резонно замечает: «Советская историография давала крайне негативную оценку деятельности колчаковского правительства в области школьной политики, констатируя полный развал школьной системы и плачевное состояние учебных заведений города <…>. Несомненно, что в условиях Гражданской войны развал школьной системы был неизбежен, тогда почему 80 % пермского учительства и практически все профессора пермского университета после полугодового режима власти А.В. Колчака ушли с его войсками в Сибирь?»⁵².

В течение июля 1919 г. Красная армия нанесла ряд поражений армиям Колчака и вернула Урал Советской республике. Перед сдачей Екатеринбурга Анастасьеву было поручено организовать эвакуацию в Забайкалье всех учреждений и служащих Министерства народного просвещения и Министерства торговли и промышленности. Эвакуации подлежала и ЕХПШ со всем ее имуществом (экспонаты музея, библиотека, архивы, оборудование мастерских) – она должна была слиться с Читинской художественно-промышленной школой (директором которой в это время был Вьюнов). Пудваль писал в своей повести: «Теперь уже открыто вывозилось оборудование с заводов и фабрик, ценности, архивы. В один из первых дней июля (по старому стилю. – И.К.) появился обоз и во дворе художественной школы. Погрузкой руководил сам ее бывший директор, бывший министр временного уральского правительства господин Анастасьев. Тут же были Ульянов и еще трое или четверо преподавателей. По-дорожному одетые <…> несколько учеников выносили из школы все, что можно было выносить и укладывать на подводы <…>. Днем 14 июля по городу пронесся слух: подходят красные. И сразу началась невообразимая суматоха <…>. Шла гонка и мимо школы – по Вознесенскому проспекту на Арсеньевский, к железнодорожному вокзалу. Там, на станции, истерично кричали паровозы»⁵³. 15 июля в город вошли части Красной армии.