Ах, ты, мой милый! - сказал кузнец

— Всё равно я не вернусь к этому рыжему извергу! Убегу, куда глаза глядят! — повторяла и повторяла она.

Кузнец утешал ее:

— Мы что-нибудь придумаем...

А что можно было придумать? Начальство вдруг да не послушает его, старика? Отдаст опять лошадь этому рыжему извергу! Самым простым было бы выкупить лошадь, но на пенсию не очень-то разбежишься. Вот и чесал затылок кузнец.

Но и лошадка-Шоколадка, и Парамон, и Алеша успокоились — они верили слову старика. Он, конечно, что-нибудь придумает!

В горне пылал огонь, наковальня сверкала в отблесках пламени, инструменты были готовы. Старик, работая, разговаривал с Алешей и Парамоном:

— Горячий металл, что глина, он мягкий, пластичный. И если ты металл уважаешь, он отзовется сразу: сам покажет, где ударить, где погладить, где смять... — говорил кузнец, а его молоточек звенел — “дзынь-бам!”, “дзынь-бам!”

Потом он вытер пот со лба, схватил щипцами подкову с наковальни, бросил в ведро с водой:

— Что сработано — то свято, — засмеялся.

— А я знаю сказку про кузнеца! — сказал Алеша.

— Послушаем, — отозвались одновременно кузнец и Парамон.

Шоколадка только гривой тряхнула: ей не до сказок было, она всё печалилась, что выздоровела.

— Жил-был кузнец, — начал сказку Алеша. — Вот однажды ковал он подкову и так взмахнул молотком, что молоток сорвался с рукоятки, вылетел в окно, убил четырёх голубей, ударился о пожарную каланчу, отлетел в сторону...

Парамон, старик-кузнец, Шоколадка — все уже улыбались.

Алеша, видя такое внимание, азартно продолжал:

— ... разбил молоток окно брандмейстера, пролетел над столом, за которым сидели сам брандмейстер и его жена, проломил стену в доме брандмейстера и вылетел на улицу. Тут он опрокинул на землю фонарный столб, сшиб с ног мороженщика и стукнул по голове Карла Ивановича Шустерлинга, который на минуточку снял шляпу, чтоб проветрить свой затылок...

Парамон решил, что эта сказка была даже смешнее дедовых докучных сказок.

Шоколадка потихонечку ржала — это она так смеялась.

Старик-кузнец улыбался и думал, что он, пожалуй, выучит эту сказку. Если кто-то из его друзей заболеет, то с этой сказкой выздоравливать веселее!

Алеша, ободренный всеобщим вниманием, продолжал весело:

— ... Ударившись об голову Карла Ивановича Шустерлинга, молоток полетел обратно, сшиб с ног мороженщика, сбросил с крыши двух дерущихся котов, перевернул корову, убил четырёх воробьев и опять влетел в кузницу, и прямо сел на свою рукоятку, которую кузнец продолжал держать в правой руке. Всё это произошло так быстро, что кузнец ничего не заметил и продолжал дальше ковать подкову!”...

— Какая ерунда! — сказала, отсмеявшись, Шоколадка. — Такого не бывает!

— На свете всё бывает, — заверил её Парамон.

— Бывает — не бывает, а всё равно весело и интересно, — сказал кузнец. — Давай-ка правую ножку — подкую!

И только закончил кузнец — тут затрещало, загудело, бензином запахло...

— Ну, опять цивилизация едет, — забурчал кузнец.

Но машина не к ним подъехала, а остановилась у дома бабы Клани. С грузовичка посыпались ребятишки — четверо мальчишек и девочка.

— К бабе Клане внуков прислали, — старик-кузнец определил. — Шуму теперь будет!

— “Архаровцы” приехали! — вспомнил Парамон, как баба Кланя их называла. — Пойдем — скажем: “Здравствуйте, архаровцы!” — предложил он Алёше.

— Погоди здороваться, — старик его остерег, — разве не предупреждал я тебя: не протягивай руку первому встречному — беды не оберешься! Они опасные ребята!

А внуки бабы Клани уже бежали к кузнице. Со стариком на ходу небрежно поздоровались, на Алешу и внимания не обратили, зашумели, загалдели, лошадку обступили...

Парамон под корзинку успел залезть, через щелку увидел — старший из братьев Шоколадку за гриву схватил, на спину ей вскочил, кедами бока сжал...

Шоколадка от такой бесцеремонности остолбенела, глаз на обидчика скосила...

Что делал кузнец, Парамону видно не было, но зато ему хорошо было видно, что сделала Шоколадка.

Она возмущенно заржала, встала на дыбы и сбросила старшего брата прямо к ногам младших. Он растянулся на траве и громко заблажил.

Баба Кланя, прихрамывая, бежала, ругаясь на ходу. Подбежала к кузнецу, застучала кулаками по его груди:

— Ты что ж допускаешь!? Твоих всех зверей поубивать надо!

Потом к внуку кинулась, убедилась, что внук цел, подняла его:

— Пойдем, милый, пойдем в избу, я блинчиков вам напекла!

— Ни здрасьте, ни до свиданья! — обиделся кузнец. — И я же виноват оказался!

Баба Кланя, уводя внуков, злой взгляд на него бросила, но промолчала, боялась, что проговорится, если хоть слово промолвит.

А задумала она черное дело...

— Да-а, — протянул кузнец, — ребята в это лето совсем буйные приехали!

— А почему они такие буйные? — спросил озадаченный Парамон.

— На асфальте растут, — вздохнул дед. — Простора не видят…

Голландцы, картины и бинокль

Опять загудело, снова бензином запахло.

Голландцев председатель правления привез. Они давно жили на Центральной усадьбе, учили по своей методе картошку растить: она во всем мире славится, огромные урожаи собирают...