Ах, ты, мой милый! - сказал кузнец

Рядом с кузнецом стояло странное существо. Зверь — не зверь, птица — не птица!... Болталась над головой, прощаясь с гостями, длинная-предлинная рука. Топорщились на затылке усики-антенны. По обоим сторонам короткого клюва весело блестели большие и круглые, почти как у совы, глаза. На левый бок свисало широкое длинное ухо... Хвост был веером. А ноги-то как длинны!... И ещё — колесо?!..

— Бабуля, а зачем ему колесо? — удивился Сереженька.

— Почем мне знать? Но что эту живность можно дорого продать — я понимаю! А охота — это не воровство! Охота — дело благородное! И писатели охотой увлекались, и князья на охоту ходили, — баба Кланя убежденно сказала. — Вот и вам предлагаю поохотиться.

Тут за бинокль чуть драка не началась. Все захотели чудо-юдо увидеть — предмет будущей охоты!

Сереженька каждому подзатыльник отпустил, чтоб все сразу не лезли, очередь установил.

Первой Варвара бинокль получила. Чудо-юдо ее, конечно, удивило. Но она и картины рассмотрела, и голландцев, которые в машину садились, уезжать собрались, и Алешу она рассмотрела, подумала, что с ним можно подружиться — у него веснушки, и у нее веснушки, значит, он не будет дразниться...

— Зачем ему колесо? — всё Сереженька недоумевал.

— Эх, ты! — поморщила носик Варвара. — Неужели трудно понять? Это чудо-юдо разбежится, потом лапы подожмет и на колесе прокатится!

— Ну, Варвара! — восхищенно сказали братья в один голос. — Как ты догадалась!?

— Просто я сообразительная, — скромно сказала она.

Сереженьке мысль в голову вдруг пришла:

— А знаешь, бабулька, сколько большой попугай на Птичьем рынке стоит?

— Сколько, Сереженька?

— Целую кучу денег! Три тысячи долларов за попугая просят!

— Так это за попугая, — разочарованно сказали близнецы Димон и Тихон. — А это чудо-юдо просто урод какой-то!

— Много вы понимаете! За него, может, и миллион отвалят!

— Миллион — не миллион, — сказала баба Кланя, — а птица эта дороже, чем попугай! Уж я-то нюхом чувствую!

Четверо братьев, сестрица Варвара и баба Кланя за стол уселись и стали обдумывать план кампании по отлову Парамона. Он им был нужен живым и невредимым!

Каждый из них знал, что он купит, когда продадут Парамона.

Сереженька купит компьютер, чтоб играть в компьютерные игры.

Димон и Тихон размечтались о роликовых коньках.

Петя хотел кубики Лего, из которых пиратский корабль можно построить, большой-большой, как стол!..

Варвара не рассказывала, чего она хочет, про себя только обдумывала: то ли себе белое платье с кружевами купить, как у принцессы, то ли игрушечный дом с обстановкой для Барби...

Черный кот Василий у их ног тёрся, предвкушая, как они Парамона поймают. “Составляйте свой план, ловите, — мурлыкал черный кот Василий, — а я потом всё равно его съем!”

План операции до конца помешала им разработать баба Дуня.

— А я, деточки, вам гостинцев принесла — смотрите, какая черника спелая! И малинки лесной немного набрала! — поставила на стол лукошко баба Дуня. — С приездом вас, деточки! Да как вы выросли с прошлого года! Да как похорошели и, сразу видно, на целый год поумнели!..

Баба Дуня высунулась в окно и Алешу позвала: дружки ведь приехали!

Черный кот Васька от злости шипел — надо же, как не вовремя пришла, такое важное совещание сорвала и еще внука зачем-то зовет!

Но Алеша помогал старику-кузнецу картины в дом уносить. А баба Дуня тоже скоро ушла, погладила всех по головкам и ушла Актрису доить.

Разработка плана кампании продолжилась до самого обеда, а после обеда и до самого вечера.

Черный кот Васька слушал, медленно ходил по горнице и сладко потягивался, востря крепкие когти о чисто вымытый пол...

Самая лучшая картина

Больше всех Парамону понравилась именно эта картина. Он даже попросил деда не прятать её далеко, а повесить в его баньке, чтоб на нее можно было часто смотреть и думать о высоком.

Старик-кузнец согласился, повесил ее в баньке на стену напротив окошка и сказал, довольный:

— Ну, что ж, думай о высоком, это помогает жить! — и ушел по делам.

А Парамон залез в своё лукошко и стал картину рассматривать.

В темном небе среди мириадов звезд, будто заброшенный гигантской рукой, летел стеклянный сосуд...

Так моряки, терпящие бедствие или уже потерпевшие крушение, бросают в бушующее море запечатанную сургучом бутылку с запиской, в которой просят помощи и сообщают свои координаты...

Только вместо записки в стеклянном сосуде была нарисована часть комнаты в доме кузнеца... Стол, зажженная электрическая лампа без абажура над ним, и старик-кузнец, ещё склоненный над старинной книгой, но уже оторвавший от нее задумчивый взгляд...

Парамон сразу узнал деда, очень здорово был написан его портрет: седые волосы, худое скуластое лицо, изборожденное морщинами, и взгляд, такой внимательный!..

Парамон, не отводя глаз, рассматривал картину и раздумывал...

Человек — только пылинка в Космосе? Или тут человек, жаждущий знаний о Космосе? А, может, эта картина об одиночестве? Или о печали быть непонятым?..

Бесконечные пространства, звезды, которых не сосчитать, — и летящий среди них человек, один в этой таинственной бездне...