Ах, ты, мой милый! - сказал кузнец

Да он и не ждал помощи, он должен был как-то сам вырваться из этого огненного кольца!

Парамон разбежался и попробовал через полосу огня на колесе проехать. Может быть, из этого ничего бы и не получилось, и он сгорел бы там вместе с ежонком, но Варвара, которая как раз с водой прибыла, вылила ему под колесо целое ведро воды, этакую мокрую дорожку выплеснула, на какое-то мгновение притушив пламя.

И как раз этого мгновения хватило Парамону, чтоб выскочить из огненного кольца.

— Ах, Варвара, как же вовремя ты заметила! — увидел ее спасительное движение старик-кузнец, а сам с огнем не прекращал бороться.

Парамон отскочил от огня подальше, вытряхнул колючего ежа из-под крыла, посоветовал ему прийти в себя и к речке бежать, а сам упал и распластался на земле, залитой водой, расплескавшейся из ведер. У него больше не было сил ни на что.

Варвара схватила Парамона на руки и в ведро окунула, так, на всякий случай, а вдруг где-нибудь пёрышки тлеют...

Борьба с огнем всё продолжалась, но всё труднее и труднее становилось старикам и детям отстаивать лес.

А тут примчался Шарик:

— Едут!

— Подмога идет! — обрадовано перевел на русский язык лай Шарика кузнец.

И правда, тут же лесники на грузовике подъехали, с вёдрами, лопатами, а с Центральной усадьбы, куда они по телефону о пожаре сообщили, почти одновременно две машины с людьми, пожарная машина и цистерны с водой примчались...

К рассвету огонь потушили.

Небольшой был пожар, а как долго пришлось с ним бороться, сколько сил и нервов люди потеряли!

Лесники на всякий случай остались дежурить у пожарища, вдруг где-нибудь еще подспудно тлеет искра, а старик-кузнец и все остальные по домам поплелись. Устали они очень.

Маленького Петю и мокрого Парамона посадили на тележку, Шоколадка оглядывалась, глазом на Парамона косила — волновалась, как он себя чувствует, не угорел ли от дыма...

Но Парамон держался молодцом, в этом все убедились, он даже пешком хотел идти, как остальные, но старик-кузнец ласково остановил его:

— Не суетись, Парамоша! Ты заработал в карете ехать — без тебя мы все бы сгорели!

— Дед, а отчего пожары бывают? — задумался Парамон.

— Иногда молния в дерево ударяет, оно загорается. Ну, а чаще всего от людей — костер не загасили, как следует, или горящую сигарету бросили, дурачье!.. Вот в этот раз точно от костра. Грибники костерок развели, а потом ушли, толком не загасив, — лень к реке за водичкой было сходить!..

А Сереженька бабе Клане на ухо шептал:

— Какая умница наша Варвара! Все видели, как она Парамона спасла!.. Теперь уже и красть его можно, никто на нас не подумает!

Баба Кланя, тоже шепотом, возразила:

— Погодим! Вот Алексея домой увезут, а мы в тот же день и сцапаем Парамона! Тогда, может, и на Алешку подумают! А мы совсем не при чём будем!

Ох, и коварная была баба Кланя!

Совсем рассвело, когда Луна — бледная-бледная, еле видная на светлом небосводе! — заглянула в оконце Парамоновой баньки:

— Я так волновалась за тебя, Парамон!

— Обошлось, милая Селена, — послал ей воздушный поцелуй Парамон.

Луна засмеялась, промолвила:

— Ну, спи, отдыхай! — и скрылась за облаками.

Парамон пожалел, что она так скоро ушла, хотелось ему с ней событиями этой ночи поделиться, обсудить многое... Ну, да в другой раз!

Звезд тоже не было видно. Какие звезды на рассвете!? А ему так хотелось рассказать хотя бы Ближней Звезде о пожаре, о том, как он спас ежика, а Варвара его самого спасла, и как лесники лес отстояли...

Очень хотелось ему, чтоб звезды об этом знали! Они, может быть, лучше будут думать о людях.

И, может быть, теперь Соловей Соловеевич Курский тоже будет получше думать о роде человеческом?..

А еще хотелось ему рассказать Ближней Звезде о том, какой у него замечательный дед, как он умеет всё правильно решить и организовать, и как он, себя не жалея, сражался с огнем, словно настоящий богатырь!

Про кузнеца даже песню можно было бы сложить, и очень жаль, что Парамон не умел этого делать...

А вдруг звезды вдохновят какого-нибудь поэта сочинить песню про старика-кузнеца?

Уже солнце взошло, а Парамон всё ворочался в своем лукошке, все вздыхал...

Счастливые денёчки

Чуть ли не на другой день после пожара Варвара начала учить Парамона читать и писать.

Школу они организовали под бузинными кустами возле баньки. Занимались час утром и час вечером, буквы и слова писали на гладком песке у ручья, а карандашом была палочка-тростинка.

Недели не прошло — а Парамон уже всю азбуку и слоги отлично изучил.

Знаменитое и всем известное предложение из букваря “мама мыла раму” он сходу написал без ошибок.

Потом он писал под собственную диктовку: “Сова Матвеевна потерялась”, “Шарик и Маркиза поют песни!”, “Актриса — это коровка бабы Дуни”, и много еще чего другого...

— Пиши: “Птицы — друзья человека”, — диктовала Варвара.

Но Парамон часто писал совсем не так, как ему диктуют, а так, как ему казалось интересным и правильным.

— Разве друзья только птицы? — думал он и писал: ”Звёзды, и птицы, и цветы — большие друзья людей”.

И Варвара не сердилась, что он своевольничает, а думала, что, наверное, он прав, ему виднее.