Ахматова. Юные годы Царскосельской Музы

Появление такого человека в Адмиралтействе за десять месяцев до начала русско-японской войны было трагической случайностью, одной из тех фатальных человеческих ошибок Николая II, которыми Господь начинал казнить Россию. На рубеже столетий под руководством Рожественского, командовавшего тогда Учебно-артиллерийским отрядом Балтийского флота, проходил морскую стажировку двоюродный брат императора великий князь Кирилл Владимирович – и остался в восторге от «сурового и прямодушного адмирала, страстно преданного своему долгу и одержимого непреклонным стремлением преодолевать любые препятствия». Николай II прислушался к мнению двоюродного брата (ведь тот изменил только в 1917-м!) и обратил на Рожественского внимание. А в 1902 году во время показательных учебных манёвров в честь визита Вильгельма II, германский кайзер вдруг изрёк:

– Я был бы счастлив, если бы у меня во флоте служили такие талантливые адмиралы, как ваш Рожественский.

Николай II прислушался к мнению «кузена Вилли» (ведь тот напал только в 1914-м!) и Рожественский стал контрадмиралом свиты и младшим флагманом Балтийского флота. Попав затем в кресло начальника Главного морского штаба, Рожественский прыгнул явно выше головы (по штату тут должен был находиться вице-адмирал или адмирал). Его, конечно, убрали бы, но грянула война, – тут-то незадачливый временщик и вцепился в давний проект императорского конфидента. Сам автор «Соображений об усилении Тихоокеанского флота», вызванный в Главный морской штаб, слушал Рожественского с изумлением: контр-адмирал предлагал немедленно собрать все балтийские силы (включая недостроенные корабли и транспорты) в один плавучий отряд и идти так через три океана на помощь Тихоокеанской эскадре.

Александр Михайлович возразил, что морские силы на Дальнем Востоке следовало, по его мнению, накапливать постепенно, перебрасывая корабли с Балтики в Желтое море ещё до войны, небольшими группами и по разным маршрутам. Идти же полгода гуськом на виду всего мира к заранее объявленной цели – значит заведомо передать противнику инициативу в определении места, времени и тактики грядущего решающего боя.

Рожественский сказал, что понимает самоубийственность плана, но готов лично возглавить это торжественное жертвоприношение – единственно из любви к Отечеству:

– Общественное мнение должно быть удовлетворено. Я знаю это. Я вполне отдаю себе отчёт в том, что мы не имеем ни малейшего шанса победить в борьбе с японцами. Я готов на самую большую жертву. Это тот максимум, который можно ожидать от человека!

Александр Михайлович заметил, что Отечество вправе ожидать от своих морских начальников чего-нибудь более существенного, чем готовности пойти ко дну – и откланялся. Между тем самоубийственная фантазия Рожественского оказалась неожиданно востребованной в печати: газеты публиковали многочисленные статьи, в которых некие «специалисты» уверенно подсчитывали «морской тоннаж» и «боевой коэффициент» балтийских и тихоокеанских кораблей, доказывая затем, что их соединённая мощь является единственной силой, способной мгновенно сокрушить Японию. В придворных кругах, напуганных дальневосточными неудачами, Рожественского стали сравнивать с адмиралом Нельсоном, полным решимости погибнуть, но устроить «жёлтым макакам» новый Трафальгар. Маниакальная решимость Рожественского подействовала и на Николая II. В апреле 1904 года на базе Балтийского флота была создана 2-я Тихоокеанская эскадра и началась подготовка самого грандиозного морского похода в истории человечества, в которую оказались так или иначе вовлечены властные структуры столицы. Ужас был в том, что большинству профессиональных моряков была очевидна безнадёжная пагубность затеи. Многие отчаянно протестовали. Но все были связаны военной дисциплиной и, донимая начальство и отводя душу в дружеских беседах, в служебные часы день за днём трудолюбиво предуготовляли себе и флоту верную погибель. Рожественский (уже вице-адмирал!) мог торжествовать: любимый им мрачный пафос самоубийства распространился в эти месяцы на всё морское ведомство. В августе во время прощальных торжеств командир броненосца «Александр III» капитан 1-го ранга Н. М. Бухвостов сказал подобающую случаю речь:

– Все вы желаете нам победы. Нужно ли говорить, как мы сами её желаем. Но победы не будет! За одно я ручаюсь: мы все умрём, но не сдадимся!

И три десятка кораблей отправились в бесконечно долгий путь, покорные судьбе…

II

Военная зима в жизни Ахматовой – Кнут Гамсун – Встречи на катке – Семья Гумилёвых – Пасхальный бал у Гумилёвых – Бурная весна – Бал выпускников в Городовой Ратуше – Пятнадцатилетие в Царском Селе – «Императорский букет».