Ахматова в моем зеркале

Я все старалась понять, почему Маяковский был так критически настроен ко мне, хотя все эти споры, вся эта полемика того времени достаточно утомили меня… Не понимала я и своих читателей. Наверное, это случается со всеми поэтами, вам это хорошо известно. Читатели – наше зеркало… Помню вечер, посвященный петербургским поэтам, устроенный сразу же после революции. Коллеги, члены нашего цеха, Гумилев, Александр Блок и многие другие… Зал был переполнен, стояли даже в коридорах. Мы должны были читать свои стихи. Подошла моя очередь, я прочла несколько своих стихотворений. Не спрашивайте, какие именно, не помню. Зал долго сотрясался от аплодисментов и восхищенных возгласов. Я растерянно кланялась со сцены, спрашивая себя, перед кем я раскланиваюсь и кому и почему рукоплещут люди в зале. Что именно они увидели во мне? Нечто, что продолжает существовать, несмотря на перемены? Нечто, что решило измениться, чтобы отвечать нуждам новой эпохи и теперь славит революцию? Они понимают меня каждый по-своему, независимо от того, что вложила я в своих стихи? Выискивают какой-то подтекст там, где его нет? Я спустилась со сцены как потерянная. Друзья обнимали меня, целовали, поздравляли. Но я не понимала и их энтузиазма. Только Гумилев, сжимая меня в объятиях, прошептал на ухо: «Не надо! Ты же знаешь, что ты одна. Никто тебя не знает, даже ты сама. И я тоже…» Потом посмотрел мне в глаза и игриво улыбнулся: «Признайся, сколько раз ты смотрела в зеркало и никого там не видела? Я – часто». У меня как будто гора с плеч упала. Я погладила его по щеке, улыбнулась: «Хочешь, будешь моим зеркалом, а я – твоим?» – «Да, – ответил он. – Я – твое зеркало, посмотрим, кто из нас разобьется первым». Первым разбился он. Точнее – его разбили, на рассвете 6 августа 1921 года.

Зеркало напротив меня сделалось черным. Погасли и последние искры. Пурпурная фигура Анны растаяла за какими-то кровавыми, зловещими и угрожающими словами, витавшими в комнате.

Привольем пахнет дикий мед,
Пыль – солнечным лучом,
Фиалкою – девичий рот,
А золото – ничем.
Водою пахнет резеда,
И яблоком – любовь.
Но мы узнали навсегда,
Что кровью пахнет только кровь…

И напрасно наместник Рима

Мыл руки пред всем народом
Под зловещие крики черни;
И шотландская королева
Напрасно с узких ладоней
Стирала красные брызги
В душном мраке царского дома…

1934 г., Ленинград

Помните, как вы, Анна бродили, точнее – мы вместе бродили. Вы – по мокрому, холодному тротуару вдоль Фонтанки, а я – по треснутым мраморным плитам своего пригорода. Внутри – пустота, которую тщетно пытались заполнить происходящие вокруг события. Несмотря на разделяющее нас расстояние, мы молча шли рядом, как две подруги.

Вы – в своих перчатках, надев «на правую руку перчатку с левой руки», а я – держа в руках мобильный телефон.