Ахматова в моем зеркале

Анна: Так. Я начала ее писать в пятьдесят лет. Одной бессонной холодной ночью сорокового года на Фонтанке родился замысел Поэмы. Что бы я ни делала, о чем бы ни думала в последующие два десятилетия, мои мысли возвращались к ней. Там, в Ташкенте, был написан эпилог одной из ее вариаций. Какие чудесные минуты подарили мне эти стихи! Интересно, что одни пытались интерпретировать их по-своему, а другие просили объяснить, что именно я имела в виду.

Другая Анна: Господи, до чего же чудовищной может быть человеческая глупость! Требовать от поэта объяснить, что он имеет в виду… Примечательно, что такое случается не только с простыми людьми (которые, кстати, иногда понимают гораздо больше), но и с людьми образованными. Надеюсь, вы и не подумали отвечать?

Анна: Дело в том, что поэма писалась в творческом сотрудничестве с ее читателями. Это была, как бы это сказать… Шкатулка с тройным дном. Плач по моим дорогим покойникам слышится на всем первом уровне. На втором уровне в главной роли выступает Время, в котором нет героев. На третьем уровне нас зовут маршруты, которыми ведет нас по жизни душа. Человек – вот ответ.

Другая Анна: Я думаю, что такое свойственно только настоящей поэзии. Знаете, даже после вашего земного конца читателей у Поэмы не убавилось. Должно быть, вы слышите и их голоса.

Анна: Героя не было. Особенно после моего конца, как вы выразились. У Поэмы «до» и «после» общая судьба. Ее сердце продолжает биться. Мы пьем за здоровье тех, кого с нами больше нет. Это и было моим желанием. «Поэма без героя» посвящена первым слушателям, погибшим во время блокады Ленинграда. Когда я декламировала Поэму, слышала их голоса, и этот незримый хор – ее оправдание.

Другая Анна: Была сделана масса попыток расшифровать вашу Поэму, выдвинуто множество гипотез относительно написанного между строк. Каждый раз, когда вы возвращались к ней, посвящения менялись. Исследователи и по сей день не перестают искать скрытые смыслы.

Анна: Я не раз писала, что в Поэме нет никакого третьего, седьмого или сотого смысла. Но тот, кто ее читает, должен иметь представление об определенных событиях. На этом фоне начинают вращаться реальные и литературные, классические и иные принадлежащие эпохе фигуры. Маски современных людей и литературных героев. Но в Поэме нет классического героя, доныне обязательного для поэтического повествования. Таким мне представлялся XX век. Хором призраков и теней.

Другая Анна: По-вашему, героев в XX веке не было?

Анна: По мне, были только олицетворения смерти. Не личности, достойные стать героями.