Акт исчезновения

Снаружи темно, есть только несколько полуосвещенных пятен света от далеких уличных фонарей. Вдалеке над верхушками деревьев мерцают огни города.

Заглушаю двигатель, достаю из сумки пистолет Ника и проверяю предохранитель, прежде чем положить оружие в карман взятой с заднего сиденья куртки. Достаю телефон, засовываю в другой карман – и замираю. И как я раньше не додумалась? Снова достаю его, открываю приложение-диктофон, нажимаю «запись» и кладу обратно в карман. Не помешает последовать примеру Эмили. На всякий случай.

Наблюдая, как Марла выходит из машины, задумываюсь: что, черт возьми, связывает ее и меня? Всех нас? Думаю, я это выясню.

Открываю дверцу и впервые оглядываюсь вокруг. Эмили может находиться в любом из темных домов, выстроившихся вдоль ухабистой дороги. Сейчас уже час ночи, вторник. Здешние обитатели, скорее всего, крепко спят в своих постелях. Меня внезапно охватывает тоска по дому, по моей убогой квартирке в Клэптоне, по продавленной кровати с мягкими хлопковыми простынями.

Марла жестом указывает на дорогу. Дальше придется пешком.

Она так и не сказала, куда меня ведет. Судя по спутниковой навигации, мы направляемся в дальний конец Гриффит-парка[65]. Но когда проходим дальше по дороге, я вижу впереди тупик. Наверное, нам нужно в один из этих домов.

Марла переходит дорогу и ждет меня, прислонившись к запертой калитке кислотного желто-зеленого оттенка. Не могу разглядеть дом за ее спиной, но, похоже, нам туда. Бегу трусцой, чтобы догнать ее. Но когда я добегаю, Марла отходит от калитки и продолжает идти в тупик вдоль глухой белой стены. В замешательстве оборачиваюсь на желто-зеленую калитку, а когда снова смотрю на Марлу, ее уже нет. Только белая стена смотрит на меня. Растерянно замираю, не зная, что делать, как вдруг Марла высовывает голову откуда-то, словно из самóй стены. Медленно приближаюсь и обнаруживаю узкий проем с шаткими ступеньками и тропинкой, которая ведет в Гриффит-парк.

Потайной ход. Ни охраны, ни калитки – просто дыра в стене.

– Не отставай, – резко говорит Марла, поднимаясь все дальше по крутой тропинке. Мы углубляемся в темноту, ветки царапают ноги и руки. А потом впереди открывается просвет, в котором виднеется одинокий уличный фонарь. Когда мы возвращаемся на асфальтированную дорожку, я поднимаю глаза и впервые вижу его, возвышающегося на склоне холма прямо над нашими головами, – огромный и неумолимый, отливающий мертвенной белизной в лунном свете. Буквы высотой в пятьдесят футов складываются в надпись: ГОЛЛИВУД.

Я замираю, уставившись на них, у меня бегут мурашки. Передо мной в ночное небо вздымается самое большое в мире надгробие. Я никогда раньше не видела его так близко – ни на фотографиях, ни во время экскурсии. Помнится, гид рассказывал нам о волне протестов против знака в последние несколько недель. Сломанные заборы, разбитые камеры… Возможно, именно поэтому мы встречаемся с Эмили здесь, где никаких камер.

Тихий оклик Марлы выводит меня из задумчивости. Она жестом указывает вперед: нужно двигаться дальше, подниматься по асфальтированной дороге, уводящей от знака. С некоторым облегчением я понимаю, что это не конечный пункт назначения.

Догоняю Марлу, держась немного поодаль – на всякий случай. Уличный свет позади тает, нас снова поглотила темнота. Звуки вокруг становятся громче; мои чувства обостряются, пока мы поднимаемся все выше. Дотрагиваюсь пальцем до холодного металла «ЗИГ-Зауэра» в кармане и напоминаю себе: если что, придется действовать быстро. Пытаюсь выровнять дыхание, чтобы избавиться от прилива адреналина, накрывающего меня, пока мы поднимаемся.

А потом вдалеке я вижу огни. Высоко вверху пульсирует ярко-красный маяк, как на сигнальной вышке. В конце дороги за высокими заборами с колючей проволокой, официальными табличками и сигнальными огнями виднеется что-то вроде телевышки или электростанции. Значит, Эмили там?

На дороге никаких машин, вообще никаких признаков жизни. Возможно, Эмили ждет нас… Я хватаюсь за эту мысль. Есть шанс, что с Эмили все в порядке, она просто прячется и может встретиться только на таких условиях. Наверное, все это время она сотрудничала с полицией, чтобы разоблачить шайку Бена Коэна. Какая радужная картина… Возможно, Эмили решила раскрыть карты. Но тут мои мысли и я сама спотыкаемся и останавливаемся.

– Марла, я не пойду дальше, пока ты не скажешь, какого черта мы здесь делаем.

Она быстро оборачивается и шикает:

– Господи, тише… Не так громко. – Возвращается ко мне и хватает за запястье. – Сюда.

Она увлекает меня с дороги вниз по еще одному крутому склону к одному из заборов. И тут я вижу это. Весь Лос-Анджелес раскинулся перед нами, сверкая, словно сошедшее на землю созвездие. Просто дух захватывает. Я понимаю, что мы описали полный круг и теперь стоим прямо за гигантскими буквами знака, за взмывающей в ясное ночное небо металлической конструкцией. Я смотрю наверх и чувствую головокружение. Теплое дыхание вырывается облачком пара в ночной воздух.