Акт исчезновения

Марла шатается, на ощупь хватается за ограждение и цепляется за него, как за свою жизнь. Ее левая нога уже соскользнула с края площадки. Марла спотыкается, подается вперед, чтобы удержаться; правая нога скользит вслед за левой. Теперь ее очередь паниковать. Она еще не пришла в себя после удара, из носа течет кровь. Она уже не стоит на площадке, а свисает с нее. Висит, вцепившись в решетку пола прямо передо мной, так что костяшки пальцев побелели. Отчаянно извивается, пытаясь подняться обратно – туда, где безопасно, но ничего не выходит, руки недостаточно сильные. Ее глаза вспыхивают от недоумения. Она думала, что все будет совсем по-другому. Она снова пробует забросить ноги на площадку, но с каждой попыткой ее хватка слабеет. А потом по ее лицу пробегает тень: Марла понимает, что без меня ей не подняться.

Я хватаю ее за руку обеими руками, повинуясь не рассудку, а какому-то глубинному животному импульсу. Той части мозга, которая приказывает: спасай, попытайся спасти.

– Держу, – хриплю я; в горле пересохло, лицо распухло. По ее лицу прокатывается волна облегчения, и Марла снова тянется к площадке, чтобы спастись.

Словно в замедленной съемке, ее нога нащупывает опору. Ухмыляясь, Марла вцепляется мне в куртку и тащит к краю.

Не раздумывая, я отпускаю ее, отдираю ее руки от куртки и закрываю глаза, когда ее пальцы разжимаются. Она опрокидывается назад и скрывается из виду.

Тишина, потом удар о склон. Но это не все. Я слышу, как она с воплем падает в ущелье под знаком «ГОЛЛИВУД». Бросаюсь к краю площадки, чтобы посмотреть, но улавливаю только колыхание веток и зелени далеко внизу, в темноте. Смотрю туда; дыхание перехватывает, меня окутывает горячий туман.

Наконец в ущелье все стихает и наступает тишина, если не считать моих хрипов и стука крови в ушах. Марлы больше нет. Она снова исчезла. Мой взгляд прикован к безмолвному сиянию Голливуда – туда, за недосягаемые холмы, за поблескивающее озеро Голливуд. Я позволяю тишине наполнить меня. Ни криков, ни шорохов, ни движения в темноте подо мной.

Хотя есть шанс, что Марла выжила. Нужно вызвать скорую.

Дрожащими руками я пытаюсь вытащить телефон из застегнутого на молнию кармана куртки. Но я в таком в шоке, что, несмотря на все усилия, пальцы не слушаются – одеревенели, болят и трясутся.

Я смотрю на свои дрожащие окровавленные руки и понимаю: мне невероятно повезло, что я осталась жива. И на глаза наворачиваются слезы.

34 Заметая следы

Вторник, 16 февраля

Только вернувшись к машине и увидев в водительском зеркальце свое лицо, я понимаю: возвращаться домой в таком виде нельзя. Я выгляжу как единственная выжившая в финале фильма ужасов: дикий взгляд, меланжевый свитер спереди в крови и грязи, опухшее окровавленное лицо, спутанные волосы запеклись от крови и покрылись коричнево-красной коркой. Я не могу идти в полицию в таком виде. Я выгляжу не как человек, который видел падение женщины с обрыва, а как человек, который столкнул женщину с обрыва.

Отворачиваюсь от машины и оглядываю ближайшие дома и подъездные дорожки, стараясь не обращать внимания на машину Марлы, которая стоит прямо перед моей. Пытаюсь выкинуть ее из головы.

Я нахожу то, что нужно, через два дома: заросшая подъездная дорожка, не припарковано ни одной машины, зеленая змея шланга запуталась в неухоженной живой изгороди. Отлично. Дом выглядит пустым, жалюзи открыты, внутри нет света, а неухоженный сад намекает, что здесь, видимо, никто не живет. Осторожно приблизившись, через переднее окно замечаю, что внутри нет мебели, и решаюсь открыть привинченный к стене кран шланга. Меня приветствует успокаивающий звук струящейся воды.