Актеры затонувшего театра

— Она опытная в этих делах. Она мстит всем. Мстит за отца, которого взорвали. За мать, которая бросила ее, за сестру, которая вышла замуж за подонка. А подонок этот Элеонору изнасиловал и насиловал всякий раз, когда его жены, то есть сестры Элеоноры, не было дома. Потом он устроил ее на филфак, потому что шансов поступить честно у нее не было. А он оплачивал учебу, а когда ей стало там скучно, перевел на театроведческий. У него были деньги, были возможности и связи. Элеонора пользовалась этим, ей нравилось пользоваться чужими деньгами и чужими связями. Она уже была испорчена тем подонком, но ей очень хотелось стать выше его, иметь больше, чем имеет он…

— Вы знаете его имя?

— Нет, она никогда не называла его. А когда однажды зашел разговор о сестре и ее муже, сказала только, что закопала и ее, и его.

— Она убила их?

— Не знаю, — Артем пожал плечами. — Может быть, уничтожила другим способом. Например, разорила, довела до полной нищеты. Но хватит об этом. Вчера, то есть сегодня, ночью она выставила меня, сказала, что накачает вас вином. Вполне возможно, что у нее в мини-баре еще что-то было припасено. Но я схватил эту бутылку и ушел. Внизу встретил Холмского и отдал ему. Стасик любит красное вино, не знаю, часто ли он употребляет спиртное, но бордо пьет с большим удовольствием. Отдал ему бутылку, а теперь она, как я полагаю, является главной уликой против Стасика.

— Я не считаю Холмского убийцей. Если бы он убил Герберову и по непонятной дурости прихватил бутылку бордо, то не стал бы отдавать ее Козленкову, потому что все тут же поняли бы, кто убил. Я просто пыталась выяснить, от кого он получил вино, считала, что дал ты, и не ошиблась. А то, что ты не убивал, тоже поняла. Не сразу, конечно. Но надо быть законченным подонком, чтобы убить любящую тебя женщину. А ты — незаконченный и не подонок. Я не очень жестко излагаю?

Киреев напрягся.

— Кто вам сказал, что она меня любила.

— Прости, но я слышала отрывок вашего разговора в каюте, она что-то выговаривала вам…

— Элеонора никого не любила, уверяю вас — вы заблуждаетесь.

Но Вера покачала головой:

— Злобная, мстительная, эгоистка и карьеристка, но она любила тебя, и ненавидела себя за подобную слабость, и вымещала эту ненависть на тебе. Да и ты сам понимал это. Потому что, прости за проникновение в тему, но в постели любящие и нелюбящие женщины ведут себя по-разному, произносят разные слова, так же как любимые и нелюбимые. Тебе ли это не знать? Ты — не глупый человек, ты — актер, ты тонко чувствуешь чужую ложь, чужую игру, чужое притворство…

— Хватит! — закричал Артем. — Достаточно! Ни слова больше! Я же с ней не ради карьеры… Сначала думал, конечно, что она поможет выбиться… Потом эта ее болезненная страсть, до извращения болезненная, так притянула… Она мучила меня, а я, мучаясь, наслаждался. Она спрашивала постоянно: «Может, тебе мало меня одной? Может, пригласим еще кого-нибудь? Давай Танечку Хорошавину позовем?» Я ей как-то проговорился, что Таня мне нравилась… То есть нравится. Так она ее еще больше возненавидела. А ребенка Татьяны так вообще! А что ребенок Тани ей плохого сделал? Может, от того, что Эля сама не могла иметь детей…

— А кто у Элеоноры Робертовны из родных остался? — спросила Вера. — Кто ее хоронить будет? Я бы постаралась найти ее мать, если та еще жива, или сестру… Но на это потребуется время.

— Я сам ее похороню. В конце концов, не чужие друг другу люди. Про мать ничего не знаю, но с сестрой Эля не общалась. Она считала, что ее обделили при дележе наследства. А сестра уверяла, что после гибели отца остались лишь долги, и это Элеонора должна ей за свое содержание, оплату образования и прочее. Она мне жаловалась, что сестра со своим муженьком над ней всегда издевались. Она даже мне говорила: «Не дай тебе бог пережить подобные унижения».

— Она верила в бога?

Киреев задумался.

— Не уверен. Мы на подобные темы не разговаривали. Хотя однажды она высказалась на предмет того, что единственная приемлемая религия для нее — это вуду. Что она хотела бы этим заняться.

— Вероятно, потому что там в ритуальных обрядах используются куклы, — не смогла сдержать усмешки Вера.

— Не знаю. Но она собирала литературу о вуду, хотела даже отправиться на Гаити, чтобы изучать предмет там и постараться стать мамбо.

— Кем?

— Мамбо — это жрица вуду, которая танцами и заклинаньями вводит людей в транс, а потом получает от них предсказания о будущем. Мамбо танцует вокруг шеста или столба. А еще она отрубает голову петуху… Элеонора попробовала это в какой-то деревне, и ей понравилось. Она считала, что стала бы могущественной мамбо.

— Но во всех ритуалах вуду присутствует не только музыка и танцы, но и секс, — сказала Вера. — Я, правда, не разбираюсь в этом совсем, но то, что я слышала…

— Это то, что как раз ей больше всего нравилось, — вздохнул Артем. — Прошу вас, не надо больше об этом. Зачем ворошить? Еще вопросы у вас будут?

— Если тебе нечего сказать…

Киреев покачал головой.

Вера поднялась, собираясь уходить.