Актеры затонувшего театра

— Ой, — удивился Борис Борисович. — Музыка закончилась. Пойдемте посидим вместе с вашей сумочкой.

Они вернулись к столу, на котором волшебным образом возникла бутылка виски «Баллантайн». Борис Борисович сделал вид, будто не заметил ее, а когда Вера полюбопытствовала — не он ли распорядился доставить сюда этот напиток, сделал удивленные глаза и подозвал Иртеньева.

— Сергей, забери это.

Иртеньев подошел, и Софьин в этот момент вздохнул:

— Зря вы, Верочка, подозреваете в убийстве Волкова. Он — очень достойный человек.

Молодой артист, судя по всему, расслышал его фразу и замер, но олигарх махнул рукой, чтобы он отошел. А потом напомнил:

— Я же сказал вам, что практически с самого начала знал, кто убил Элеонору.

— Я разве спорю? — невинно улыбнулась Вера.

Потом произнесли тост за самого известного Ивана-царевича современности, и Козленков изобразил своего персонажа:

— Пустой ларец оказался! Где же смерть злодея? Признавайся, Кощей Бессмертный, игла яйцо не колет?

Все смеялись и аплодировали. Выпили по новой. Вера пригубила шампанское.

— Какая-то вы не компанейская сегодня, — расстроился Софьин.

— Так к утру сюда прибудет оперативно-следственная группа. Не хочу, чтобы даже запах алкоголя они унюхали.

— Так это вы для них улику оберегаете, которая в каюте Герберовой?

— Для них. Для кого же еще? Прибудут эксперты, откатают у всех пальчики…

— Выходит, нет никакой возможности Скаудера отмазать?

— Я думаю, не получится. Но вы же сами говорили, что у вас есть пройдоха-адвокат. И даже предлагали его в качестве защитника для Холмского. Так что мешает ему защищать Гилберта Яновича? К тому же Скаудер — фигура иного калибра. Наверняка судья слышал о нем, может, даже на спектаклях в вашем театре бывал. Вдруг еще и поклонником таланта Гилберта Яновича окажется. Возьмет и признает это необходимой обороной.

— Но ведь какой звон пойдет! — мрачнея, произнес Софьин.

— Не звон, а реклама. Как говорится, любой пиар хорош, кроме некролога.

Общий разговор в зале разбился на фрагменты, кто-то выходил и возвращался, кто-то курил в сторонке. Несколько раз Вера ловила на себе взгляд Иртеньева, но, что он хотел, было непонятно, потому что он тут же отводил глаза. Алиса сидела возле Козленкова, тот рассказывал ей что-то веселое: очевидно, анекдот. Алиса смеялась.

— Что-то сердце не на месте, — сказала Вера и поднялась. — Все-таки салфетка — единственная улика. Надо самой там сидеть и стеречь.

— Насидитесь еще! — остановил ее Софьин. — Вечер закончится скоро. Но если хотите, идите, не держу, работа есть работа, но только давайте на посошок, как говорится.

Борис Борисович оглядел их часть стола, спиртного поблизости не было.

— Сергей! — позвал он Иртеньева. — Там шампанского не осталось?

— Сейчас принесу, Борис Борисович.

Иртеньев поднялся, но как будто в нерешительности. Вновь странно посмотрел на Веру.

— Ну что встал? Принеси быстренько! — поторопил его Софьин. — Вера Николаевна уходить собралась. Когда мы еще с ней увидимся?

Иртеньев ушел.

— Зря вы его погнали, — вздохнула Вера. — Все равно я пить не собиралась больше.

— И даже от моего коньяка откажетесь?

— В другой раз. Да и ваша бутылочка сохраннее будет. Вдруг вы ее с этим… как его? С Доном Кингом распить решите.

— Там придумаем что-нибудь. Но приобретение я сделал такое, что хоть сейчас готов эту бутылку из горла высосать! Миллион отдал, еще столько же вложу, а потом выручу за Олесьело сто миллионов или еще больше. Легкие деньги, если честно.

— Легких денег не бывает. Я все-таки пойду.

Вера поднялась, Софьин тоже вскочил:

— Я провожу.

— Не надо. Через ночной парк идти не придется, пустырей здесь нет.

Вера посмотрела на сидящих у стола.

— А где Скаудер?

Борис Борисович тоже покрутил головой.

— Бегает где-то. Встретите его — скажите, что нехорошо отбиваться от коллектива.

Вера вышла из зала, подошла к лифтам, нажала кнопку вызова. Кабина начала спускаться. Войдя внутрь, Бережная прислушалась, вокруг было тихо, только из ресторана доносилась музыка. Далекий голос Тины Тернер предупреждал:

See reflections on the water
More than darkness in the depths…

Вера невольно перевела:

Я вижу, что отраженья в воде
Чернее тьмы в глубине…

И нажала кнопку. Когда кабина остановилась, она сделала шаг вперед, и тут что-то рухнуло ей на затылок. И Вера полетела в темноту.

Глава 23

Вера очнулась от того, что ее кто-то позвал, голова раскалывалась. Ее снова кто-то окликнул, Вера прислушалась и поняла, что это стонет она сама. Она лежала на боку. Падая, вероятно, ударилась головой. Лоб был рассечен. Ныл затылок. Вера попыталась подняться, но сил не было. Она с трудом встала на четвереньки и подумала, как это смешно смотрится со стороны, но боль в затылке не позволила даже улыбнуться. Опираясь о стену ладонями, поднялась, но стоять не могла, стены качались так, словно внезапно налетел шторм. На полу лежала раскрытая сумочка. Вера присела, заглянула внутрь: ключа от каюты в сумочке не было.