Актриса на главную роль

Братья и бабушка, которая после смерти дочери с зятем перебралась к внукам, переглянулись. Что значит – не надо жить? Помирать, что ли, всем скопом? Чтобы на небесах повеселей, значит, стало? И настороженно уставились на ребенка. А Глаша, довольная собой и жизнью, с хорошим аппетитом проглотила ложку каши и добавила:

– Папочка говорит, что надо быстро менять дом. Этот уже нам не надо, он плохой для нас стал. И так много всего тоже не надо.

– Чего много? – осторожно поинтересовался Андрей, сообразивший, что помирать-таки пока никто не предлагает.

– Всего, – разъясняла Глаша, – земли, хозяйства, курочек и уточек, и кроликов тоже так много не надо, и лошадок не надо совсем. А надо другого.

– Так, понятно, – вмешалась бабушка. – Нам надо искать другой дом.

– Да! – обрадовалась Глаша полному взаимопониманию с родней.

Начали подыскивать новый участок с домом. Тут тоже история получилась! Сначала искали по дорогим элитным поселкам. Выбрали первый дом. Андрей съездил, посмотрел, пообщался с риелторами, с руководством поселка, навел справки – вроде понравилось, повез семейство показывать. Подъезжают к шлагбауму у будки охраны перед поселком, а Глафира вдруг заявляет звонко-громким голосочком из своего детского креслица:

– Нет, нам не туда!

Бабушка безнадежно махнула рукой:

– Понятно, можно не ездить, не возьмем.

Только на третьем просмотре, когда Глафира снова сказала: «Не туда», – сообразили, наконец, поинтересоваться у ребенка – а, собственно, куда, в таком случае?

– Туда! – уверенно указала Глашуня.

Начали подыскивать продающиеся дома в том направлении, которое она указала.

Нашли три понравившихся участка с неплохими домами, договорились о просмотре. Поехали. Поворачивают с трассы к первому поселку, смотрят на Глашу – ребенок молчит, с интересом глядя в окошко. Подъезжают к поселку.

– Нет! – звонко заявляет дитя.

Ладно, Андрей звонит риелтору, ожидавшему их, отменяет встречу и, тихо сатанея, разворачивает машину. Едут к следующему поселку… История повторяется.

Вот так они «просмотрели» за неделю четыре участка.

А пятый… Едут.

– Туда? – спрашивает, заранее заводясь, Андрей, посматривая на Глашку в зеркало заднего обзора.

– Да, – беззаботно-весело отвечает ребенок.

Сворачивают к поселку.

– Туда? – снова спрашивает он.

– Да! – получает уверенно-утвердительный ответ. Так до нужного участка и доехали. Глаша – с радостным любопытством наблюдая сменяющиеся пейзажи за окном, взрослые – с напряженным ожиданием, что скажет ребенок.

Приехали, вышли из машины. А когда зашли через калитку в воротах на участок, то уже и спрашивать ничего было не нужно. Все сразу поняли, почувствовали – все, вот оно – наше! Словно и на самом деле домой вернулись после долгой разлуки.

Потом, когда вспоминали эти их поиски, угорали со смеху, как Глаша обламывала любое начинание этим своим звонким, жизнерадостно-веселеньким «нет!».

Еще одним поразительным проявлением открывшихся в малышке способностей домашнего медиума стала история с садиком. Однажды, проснувшись утром, Глафира прибежала в комнату старшего брата, залезла к нему на кровать и принялась его будить.

– Глашунь, ну ты чего? – спросонок вяло возмущался Андрей.

– Я хочу в садик! – звонким, восторженным голосочком прокричала Глаша.

– В какой садик? – не понял Андрей.

– В детский! – Глаша подскочила и принялась прыгать на кровати от переполнявшей ее радости. – Такой, куда дети ходят!

Ее желание сильно поразило родных.

Какой садик? Вы что? Домашний ребеночек, опекаемая-лелеемая, любимая-прелюбимая, нежный цветочек… и садик?

– Хочу в садик! – требовала Глаша. – Мне надо к деткам!

Ладно, сдались. К деткам так к деткам.

Но, на минуточку, ребенку пять лет, а мест в садиках нет, люди в очередь записываются, еще вынашивая младенца.

Но как известно, деньги сильно облегчают решение многих вопросов – дитя определили в самый престижный и крутой садик в городе.

Переживали ужасно! Как их принцесска там адаптируется, а вдруг малышку обидит кто, дети бывают такие жестокие, да и воспитательницы разные случаются. Глафира же, вопреки ожиданиям родственников, чувствовала себя великолепно!

Для начала Глаша в первый же день сдружилась с девочкой Катей. А потом присмотрелась к деткам и через неделю уже уверенно рулила всей группой, придумав увлекательную игру в сказку про Красную Шапочку. Пораздавала роли, назначила актеров и тех, кто будет изображать лес, зайчиков-лисичек, и ну – давай управлять детсадовской самодеятельностью.

Очень быстро воспитатели смекнули – если девочка Глаша задумала и решила во что-то играть, то будьте уверены – в эту затею будут вовлечены все дети группы, и можно смело отдыхать, не напрягаясь, да поглядывать, что происходит.

Но ровно через год и девять дней после гибели родителей всяческие Глашины видения и разговоры с умершими мамой и папой, как и сны про красивую «нашу» бабушку, прекратились так же резко, как и начались год назад. Как отрезало.

Случались, бывало, моменты спонтанного предвидения каких-нибудь событий, но скорее на уровне интуиции, чем каких-то прозрений.