Актуальные проблемы художественного перевода и развитие казахской литературы

Своеобразие мышления С. Есенина на этапе импрессионистских поисков – в применении столь сложных и неожиданных образов, что в свое время это стало причиной широких дискуссий. А. Воронский писал: «Все дело сводится к тому, чтоб запечатлеть, остро вбить в голову читателя сумму образов, что, в свою очередь, легко превращается в нарочитую изощренность, а от нее рукой подать до прямой извращенности и противоестественности».

Критик в этом аспекте отождествляет поэта с импрессионистами. Время вносит свои поправки. Сегодня мы уже иначе смотрим на некоторые аспекты творчества Есенина. Ключ к образному миру произведений поэта можно найти в авторской статье «Ключи Марии». Ключи эти – древние корни всего цветущего дерева, а именно – преемственная связь с устным народным творчеством. Только этой связью можно объяснить «овеществленность» образов Есенина, мышление символами, взгляд на мир с точки зрения,– полезно ли это крестьянину? Ярким примером такого воззрения на мир является стихотворение из цикла «Иония»:

О веруй, небо вспенится,
как лай сверкнет волна,
Над рощей ощетинится
златым щенком луна,
Иной травой и чащею
отенит мир вода.
Малиновкой журчащею
слетит в кусты звезда,
И выползет из колоса,
Как рой, пшеничный злак,
Чтобы пчeлиным голосом
Озлатонивить мрак.

Все метафоры конкретны, связаны с сущностным, духовным миром крестьянина. Стихотворение – неповторимый образец поэтического понимания внутреннего астрального движения мира. Смысловой стержень произведения заключен в символах, которые призваны показать необъятность, красоту мира, победу добра, духа над мраком.

Вода – символ обновления.

Звезда – малиновка, это символ вечной красоты.

Рождение злака – символ победы труда.

Попытаться перевести такое произведение – столкнуться с огромными трудностями. Неизбежно возникает вопрос: что предпочесть: перевод, требующий сносок-пояснений к символам, или перевод, в некоторой степени – вольный, с применением, если таковые есть, эквивалентных метафор и символов. Так как эквивалентов в большинстве случаев нет, невозможно избежать вольностей. В любом варианте необходимо сохранить общую идею оригинала.

В связи с этой проблемой хочется привести слова Маршака: «Настоящий художественный перевод можно сравнить не с фотографией, а с портретом, сделанным рукой художника».

Да, здесь слово за художниками. Случаи непереводимости возникают при воспроизведении неологизмов и окказионализмов, столь необычных, как, например, «озлатонивить». Калька и транслитерация вряд ли возможны в данном случае. Значение или семантику слова можно объяснить по-разному: неологизм в форме глагола представляет собой необычное единство звука и цвета, не вступающих в противоречие, а, напротив, создающих ассоциацию «озарения», выхода из состояния безмолвия и мрака. Мы ничего не добьемся и не сможем определить, какое начало, «звуковое или цветовое», преобладает в этом слове, если не исследуем его связи и отношения с другими языковыми единицами. В глаголе «озлатонивить» доминирует «голос», значит, переводу подлежит значение, подразумевающее звук. На это указывает контекст: «Чтобы пчелиным голосом…» Закономерен вопрос: может ли звуковое движение разрушить «мрак»? Это возможно на символическом плане образа, синонимичного тропам, семантизирующим такие ряды, как ментальные, духовные, астральные уровни мироздания. Вспомним библейскокоранический миф об апокалипсисе, когда ангел звуком трубы возвещает начало Страшного суда.

Анализ показывает, что подобные сложные образования нельзя переводить, предварительно не выяснив многозначность образа, оттеночные напластования, и их роль в системе стиха.

Особая манера поэтического мышления С. Есенина создает на пути переводчика препятствия, иногда непреодолимые. Гафу Кайрбеков великолепно воспроизвел есенинское:

«Храпя в испуге на свою же тень» казахским тропом:

                               зi тгiл зi тсiрген кленкеден
аады амыс ла елен – елен.

Но «зазастить гривами они ждут новый день» он не перевел. Объяснением может быть завуалированность значения этих слов: флуктации тончайших оттеночных значений. «3азастить» может оказаться трудным для восприятия даже русского читателя. Поэтому, наверное, переводчик не дал нам свою интерпретацию оригинального тропа, а в результате перевод оказался неполноценным.

Переводчик должен быть, прежде всего, исследователем. Семантика важной строки в оригинале не должна ускользнуть от его внимания. Глагол (застилать) является производящей основой нового слова «зазастить». Теперь смысл казавшихся написанными в импрессионистском духе слов проявляется отчетливее: