Актуальный архив. Теория и практика политических игр.

Третье. С родины президента Клинтона, из США, точнее — прямо из Ричмонда, рассылается журнальчик «Слава», побивший все рекорды антисемитизма, реанимирующий тему «кровавой мацы, замешанной на крови русских младенцев», агитирующий за убийство «жида-Эльцина», — и все это бесплатно, с рассылкой по адресам. И пусть бы в русском издании кто-нибудь призвал пустить пулю в лоб Клинтона! Уверяю вас, протестов было бы предостаточно. А тут — никаких протестов со стороны козыревского МИДа, которому известно об этом издании. Можно сказать, что МИД не должен вмешиваться в деятельность частных зарубежных изданий. Но тогда уже тем более не должна противоположная сторона так остро реагировать на десятипроцентный по отношению к «Славе» накал этой темы в наших, кстати сказать, тоже вполне частных изданиях. Казалось бы, или — или! Но ведь происходит отчетливо двойная игра. Так что, не ясно, о чем идет речь?! Нет, не ясно! Не ясно даже после баркашевско-дугинских провокаций, изрядно послуживших октябрьскому поражению. Которое, кстати, не осмысливается, а бездарно, трескуче героизируется.

Вопрос пятый.

Революционеры — или толстовцы?

В Белом доме были герои. Но не те, кого снова возводят на пьедестал. Рядовые офицеры, комсомольцы Украины, просто люди чести дали отпор спецназу МВД, боксеровцам и ОМОНу и — легли с честью на поле брани. Честь им и хвала. И если среди них были и баркашовцы, то честь и хвала также и им, несмотря на провокаторскую роль профашистских дирижеров патриотического движения.

Но почему так бездарно было все? И была ли бездарность случайной? Почему сам бой был так похож на бойню? Где оборона Белого дома? Где серьезное оружие защитников Белого дома, например, гранатометы и стингеры? Стоит ли гордиться тем, что их не было? Что «стингером» якобы звали помощника Хасбулатова? И что это был единственный стингер? Не лучше ли было позаботиться об устойчивости, надежности и адекватной технической оснащенности Департамента охраны Белого дома, с тем, чтобы исключить спекуляции на теме о незаконном ношении оружия и иметь необходимый контрсиловой потенциал на случай защиты от антиконституционных действий исполнительной власти? Если этого не удалось сделать, то надо решать, каким путем идти: давать силовой отпор, призывая на свою защиту и эффективно защищаясь, а не странным образом нападая, — или мирно повиноваться силовому беспределу со стороны исполнительной власти. Но одно из двух. Нельзя смешивать варианты, изобретать гибриды и нарушать чистоту жанра. Цельность и последовательность человеческого поведения крайне важна, коль скоро противники ельцинского режима рассчитывают на поддержку народных масс. Нельзя клясться, что умрешь с оружием в руках, и одновременно демонстрировать смазанный автомат[76]. Нельзя, готовясь к смертельной борьбе («народной, священной войне с оккупационным режимом»), одновременно проявлять полное безразличие к организации обороны Белого дома и вообще к практическим реалиям народной войны. Нельзя одновременно и в зависимости от того, проигрываешь ты или твой противник, призывать то к войне, то к миру. Массы этого не простят. Этого не поймут и не примут действительно готовые бороться до конца люди — самый важный ресурс любого серьезного политического движения. Провозгласив войну и имея на нее право, надо было бороться до конца и переламывать ситуацию. И наконец, говорю уже не как политик, а просто как офицер запаса мотострелковых войск (военно-учетная специальность 001) — десять-пятнадцать станковых противотанковых гранатометов СПГ-9 могли бы резко изменить ситуацию еще 4 октября. То, что их не было, — это что? Результат бездарности, провокация, безответственность слов о смерти с оружием в руках, за которыми ничего не было? Но где же стыд за слова?

Вопрос шестой.

Профессиональные военные — или «годные к нестроевой»?

С. Кара-Мурза пишет, что в ночь с 3 на 4 октября люди пришли к Белому дому умирать. Что сам он-де струсил и ушел. И ему стыдно за это.

Впервые не могу согласиться с уважаемым мною Сергеем Георгиевичем. Безоружная толпа в ночь перед атакой — зачем она? И зачем стоять под прицелами М-16 в виде мишени?

Согласно предлагаемой ниже примерной (!) — очень хотелось бы помощи в ее уточнении — схеме (рис. 16) получается, что стоявшие у баррикад безоружные люди оказались под кинжальным огнем с двух сторон. Значит, защитники должны были дать отбой, не вести огонь по наступающим БТР-ам Боксера и тем самым резко понизить свою боевую мощь? Или же открыть огонь на поражение по своим, стреляя им в спину?

Рис. 16.

Первый шаг любого военного — убрать толпу из сектора огня, даже с применением силы и грубости, вплоть до очередей над головой своих, с тем, чтобы они не мешали. В самом деле, кого мы готовим — борющийся народ или самоубийц, пушечное мясо? При ответе на этот вопрос не надо вставать в позу оскорбленной невинности. Никто никого не хочет оскорблять. Но нужен, как у профессионалов, самый нелицеприятный «разбор полетов».

Вопрос седьмой.

Реставраторы — или люди с идеей будущего?