Акулы из стали. Аврал

– Я утверждал? Блядь, сто раз себе говорил – смотри, что утверждаешь! Ну есть такая система, да. Работала минут пятнадцать после схода со стапелей, а потом понесла от тяжести свалившихся на неё задач и ушла в бессрочный декретный отпуск, и если она секретная, то вам повезёт и вы найдёте её описание, а если нет, то пардоньте. Но где её стойка, я вам ещё покажу, но дальше – не впутывайте меня в это безнадёжное предприятие! Вот эта стойка! – Антоныч привёл нас в восьмой отсек.

– Надо же, – почесал затылок Андрей, – а я и не знал, что она у меня чуть не на проходной палубе отсека.

– Очень хитро при начальнике расписываться в собственной профнепригодности!

– Не, ну я видел, что там торчит что-то…

– Всё, не усугубляй своё положение! А то я сейчас тебе зачётный лист выдам по второму кругу!

Секретчик долго хлопал на нас глазами и не мог врубиться, что мы от него хотим, но потом профессиональная гордость взяла верх: он долго рылся в недрах секретки и, наконец, вытащил на свет божий фолиант, на котором впору уже было садить картошку в плотно окутавший его слой пыли.

– Вот он, голубчик! – секретчик протянул нам тонюсенькую книжицу и зачем-то дунул.

Отчихавшись от северодвинской (а может быть, ещё и питерской) пыли, мы засучили рукава и взялись за дело. Система, несмотря на свою кажущуюся неподготовленному пользователю простоту, оказалась мудреной, автоматической по самое не могу и сделанной по принципу «пихаем компоненты куда пихается». Кроме одной стойки управления, в её состав входили наливные и сливные трубопроводы с автоматически управляемыми клапанами (мы так и не выяснили, откуда она берёт воду), всякие шланги, трубочки, датчики влажности и температуры, нагреватели, вентиляторы и даже лампочки с ультрафиолетом и обычным светом, которые включались и выключались тоже по программе. А ещё в состав системы входил какой-то прибор, который ионизировал воздух и дул им в распаренных подводников.

В лотках и горшках насыпаны были какие-то (на цвет и вкус – керамзитные) шарики, в которых цветы и должны были расти. «Дураки вы, – сказал Антоныч, – и сами керамзитные, а шарики эти из абсолютно секретной вулканической породы с покатых склонов камчатских вулканов».

– Ну что там? Когда всё забулькает и задует? – спросил Антоныч на вечерней вахте.

– Сегодня ночью тестовый запуск системы! Ну алес, конечно, в каких неожиданных местах у неё арматура! Там даже крысы не пролезут, где мы с Андрюхой побывали! Прям дрожь и оторопь от первооткрывания таких мест на подводной лодке! А ещё у нас и ЗИП, оказалось, на борту есть – чуть нашли!

– Вот всегда я знал, чем занимается кот, когда ему делать нечего. Теперь знаю, чем занимаются трюмные.

– Ну прям-таки! Мы же благородное дело делаем!

– И в чём его благородство заключается?

– Ну как. Кто сейчас за цветами ухаживает?

– Доктор.

– Ну вот. А так – система будет!

– А доктор тогда чем будет заниматься?

– Ну как чем – больных лечить!

– Каких больных? Откуда тут больные, это же подводная лодка, а не санаторий! Нет тут больных! Не веришь мне?

– Да верю, верю…

Но Антоныч уже завёлся.

– Амбулатория – Центральному!

– Внематочно!

– Слушай, Андрюха, а у нас больные есть?

– Абсолютно и прямо на корню ложный постулат! Больным здесь могу быть только я!

– Почему?

– Потому что только я знаю все симптомы заболеваний, а для остальных у меня есть бинт, аскорбиновая кислота и добрые слова: «Заебал сюда ходить – иди работай!»

– Золотой ты человек, доктор!

– Ноблес оближ!

– Это латынь?

– Если сказано вслух два слова и до сих пор не пахнет серой, то это точно не латынь! Отбой, некогда мне: я тампоны в спирте замачиваю!

– Видишь? А я тебе что говорил? Херней вы страдаете!

– Цыплят по осени считают!

– Да, да, да. Плавали, знакомы уже с вашими цыплятами.

Ночью мы с Андрюхой систему запустили. Система радостно забулькала водой и умерла окончательно. Но тогда-то мы ещё не знали, что она умерла. Сбегав в зону отдыха, обрадовались, как шевелятся шарики от струек воды и улыбаются гортензии, бильбергии и тёщины языки от полившихся на их спины потоков живительного ультрафиолета.

– А дышится-то как, да?

– Да, Андрюха, сразу чувствуются потоки положительных ионов. Прям ноздри трепещут от удовольствия!

– Молодцы мы всё-таки! Пошли взыскания снимать!

– Да ладно «запустили»? – не поверил Антоныч и пошёл лично проверять. Потрогал воду, понюхал воздух и уточнил: – А чего вода не сливается?

– А там цикл такой, двухсуточный. Торжество науки, мать её, во всей красе!

– Ну ладно. Будем посмотреть. Пока впечатляет, конечно, но смутные сомнения терзают, не скрою, а я приучен им доверять даже больше, чем постановлениям пленумов партии!

Через два дня вода не слилась. Она должна была начать сливаться через день, этапами, но мы всё уговаривали себя, что да, явно убывает, на глаз видно, что уровень меньше, хотя он был нихера не меньше, а стоял как вкопанный. Через три дня вода не слилась. И через пять. А через неделю начала невкусно пахнуть.

– Не могу отказать себе в удовольствии сказать: «Я же говорил!» Я же говорил!

– Антоныч, ну что делать-то теперь?