Аквариум

— За башней есть провал, — старик недоуменно смотрит на меня, сплевывает кровь, — это единственный проход между нашим миром и землями, в которых пребывают души умерших. Души, которые забыты живыми, перерождаются в злых вечно голодных тварей — тераконов. Чтобы оградить живых выстроены две защитные линии. Первая линия здесь на холме, вторая — с другой стороны у его подножия.

— Обалдеть! — удивленно восклицаю я, старик не менее удивлен моей реакцией.

— Кто на второй линии, как их зовут? — спрашиваю в надежде, что там могут быть мои компаньоны из пятой палаты.

— Стражи, — старик пожимает плечами, — добровольцы из числа жителей ближайших деревень. Я не знаю, как их зовут. Мое дело их накормить.

— Почему я закован? — трясу цепью.

— Тебя приковали здесь на растерзание тераконам, — старик не может сдержать злую улыбку и рискует опять получить в зубы, — честно говоря, я удивлен, что ты ещё жив, справиться в одиночку даже с одним тераконом ещё никому не удавалось, а тут с четырьмя.

— Ещё раз, почему я закован?

— Потому что ты крок, низшая раса, грязный дикарь! — Старик на удивление быстро набирается уверенности.

— Не боишься, что я раздавлю твой жалкий череп старик? — стараюсь сбить с него спесь.

— А я и испугался сначала, — старик неожиданно хватает меня за грудки и шепчет мне в лицо, — подумал, что ты решил плюнуть на судьбу своего сына, но нет! Ты, по какой-то причине, просто забыл о нем. Возможно дело в твоей ране и в неё попал какой-то яд. Но теперь знай! Тот мальчик, что ты видел вчера, как его зовут? Вспоминай!

— Альт, — мой голос дрожит.

— Да! — старик обнажает белые и ровные словно жемчуг зубы, — Теперь ты знаешь, что твой сын у меня! И ты, пока существует хотя бы призрачная надежда выбраться отсюда и спасти его, ты не тронешь меня!

— Также знай, что эти оковы снимаются только с головой. Одна твоя рука почти не двигается, так что следующий теракон разорвёт тебя на части, — старик поднимается на ноги и пинает меня в больное плечо. Боль молнией пронзает мозг, я теряю сознание.

8. Договор с волхами

Маша смоченным водой палантином промокает мое лицо и шею, я просыпаюсь в ужасном раздрае. Хочется бежать, кричать, найти, спасти Альта, раздавить череп старику, но я уже совершено в другом месте, в другом мире. Немного придя в себя, понимаю, что близится вечер, жара спадает, значит пора собираться в путь. И, действительно, погонщики уже привели верблюдов и теперь крепят на них вьюки. Вскоре, погрузившись, мы движемся дальше в сторону гор, которые по мере нашего приближения, становятся все выше и выше. Дозорных вышек уже нет, только голая степь, с одной стороны обрамленная синей каёмкой моря, а с другой — изломанной линией гор.

К началу следующего дня мы в плотную подошли к подножию гор, остался последний рывок по горной местности. Здесь уже нет такой жары, а чем выше в горы, тем будет ещё холоднее, поэтому мы даем время отдохнуть верблюдам и продолжаем путь, не дожидаясь окончания дня.

Внезапно звенящую вокруг тишину нарушает упругий звук тетивы, второй, третий. Я инстинктивно прижимаюсь к верблюду и одновременно рукой утопляю Машу в корзину, та мгновенно все поняла и сжалась на дне. Стрелы пролетают надомной. Резко дергаю за узды, разворачиваю верблюда, чтобы спрятать корзину, повернув верблюда другим боком к стреляющим. Погонщик за мной также пытается развернуть верблюда, но получает стрелу в шею, с хрипом валится на камни. Погонщик шедший первым активно бьют верблюда палкой, пытаясь ускорить ход и уйти из-под обстрела.

Развернув верблюда, вижу сверху на скале четырех лучников в белых одеждах. Я свешиваюсь и прячусь за телом верблюда и слышу характерный звук втыкающихся в плоть стрел. Мой верблюд с ревом валится на землю, четыре стрелы вошли в беднягу по оперение. Мы прячемся за огромной тушей, лучникам теперь нас не достать, и они, помедлив, спускаются к нам. Обходят нас с двух сторон, теперь в руках у них длинные кривые мечи. Нельзя позволить им напасть одновременно с двух сторон, атакую первым. Два огромных шага, бью по выставленному мечу первого лучника и сразу наотмашь сношу голову второму, шаг назад и пропускаю удар мимо, шаг вперед и разрубаю от плеча до пояса. Маша за моей спиной. Двое других в замешательстве, чтобы не дать им уйти имитирую ранние, со стоном встаю на одно колено. Атакуют без промедления, стремительный выпад пронзаю на сквозь первого, второй все же решает сбежать, но я достаю его, рассекая спину. Маша сердито выдергивает руку. Жестами показывает, что не нужно было убивать последнего он и так убегал.

— Он был хороший лучник, Маша, — четко выговариваю слова, чтобы она смогла прочитать по губам, — если бы он ушел, то наверняка напал бы вновь и в этот раз он мог быть более удачливым.