Аль Капоне: Порядок вне закона

Харт выслеживал самогонщиков, бутлегеров, действовал под прикрытием, а один раз даже устроил очередной налёт с помощью преступника, которого только что арестовал. «Когда становилось жарко, Ричард, чтобы сбежать, использовал свои навыки боксёра, снайпера и даже акробата, которые приобрёл, разъезжая с цирком, — продолжает Макартур. — Многие в городе видели все эти три его таланта, потому что он любил показывать людям, на что способен. Харт использовал любую возможность продемонстрировать свои многочисленные умения: делал сальто или стоял на руках на седле, попадал в цель с расстояния в две сотни ярдов, боксировал с каждым, кто соглашался выйти с ним на ринг». Зато бумажную работу он терпеть не мог: лучше поскорее взяться за новое дело, чем писать рапорты о предыдущем. Составление протоколов тоже не было его сильной стороной, поэтому он постоянно нарушал процедуру. Но коллегам нравилась его бесшабашность, ему пытались подражать. Подвиги Харта часто попадали в газеты (как утверждают, с его же подачи); он прославился на весь Средний и Дальний Запад.

В это время Аль Капоне уже перебрался в Чикаго и тоже делал успешную карьеру — но в прямо противоположной области. Макартур утверждает, что он разыскивал старшего брата, помещая объявления в газетах, и в конце концов они встретились: якобы фотограф из Чикаго Тони Берарди, впервые начавший снимать Капоне, в 1924 году запечатлел его вместе с агентом-прогибиционистом из Небраски.

Во владениях Ричарда Харта бутлегеры скрывались, таились и дрожали перед ревностным блюстителем закона, а в Чикаго Аль Капоне и его приятели открыто разгуливали по улицам, ходили на бейсбол, и полицейские махали им ручкой. Здесь Аль был такой же знаменитостью, как Джим — в Небраске. Поэтому они заключили договор: каждый остаётся на своей территории, не покушаясь на сферу влияния другого. Харт даже сменил род деятельности: несмотря на его не всегда честные методы, его успехи заметили и предложили ему работу в Бюро по делам индейцев. В резервациях царили нищета и алкоголизм, и Харт с присущим ему энтузиазмом взялся за дело, поселившись среди индейцев лакота. Он прилагал большие усилия, чтобы завоевать их уважение, изучил целых семь индейских наречий, оказывал помощь полиции индейских племён не только в борьбе с пьянством, но и в других делах, отстаивал права индейцев, однако зачастую действовал жёстко и авторитарно. Один коллега Харта, не привычный к подобным вещам, был поражён, увидев, что Ричард, встретив на улице пьяного индейца, схватил его за шиворот и стал расспрашивать, где тот надрался. Ошалевший от его крика индеец выложил всю правду, и Харт тотчас устроил налёт на подпольную распивочную. Индейцы дали ему новое прозвище — Койот, потому что он был шустрым и хитрым. В конце концов Бюро по делам индейцев отказалось от его услуг (но прежде он обеспечил безопасность президента Калвина Кулиджа во время визита в Южную Дакоту), и он вместе с семьёй вернулся в Гомер на прежнюю работу.

В сентябре 1930 года в Линкольне, штат Небраска, произошло дерзкое ограбление Национального банка: шестеро грабителей скрылись, прихватив с собой 2,7 миллиона долларов наличными и облигациями. Это было самое крупное ограбление в истории! Банк закрылся, экономика всего штата оказалась на грани краха. Макартур пишет, что Харт заподозрил банду своего брата и попросил его вернуть облигации. «Капониты» грабежами не занимались, однако Капоне по своим каналам вышел на тех, кто это сделал; облигации вернули в Линкольн, и вкладчики получили свои деньги назад — как раз перед тем, как Аль отправился в тюрьму на 11 лет. Легенда это или нет, с точностью установить теперь уже не удастся: потомки Капоне не любили говорить о таких вещах. (По словам Макартура, он узнал о громком деле от своего отца, а Гарри Харт, сын Ричарда, проживавший в Линкольне, косвенно подтвердил эти факты). А вот Дейдре Бэр приводит совсем другую историю: в воровстве обвинили... самого Ричарда Харта.

Будучи шерифом, он имел доступ во все магазины и лавки города, которые должен был защищать. Однако его обвинили в том, что он, используя служебное положение, приворовывает продукты, чтобы кормить семью. Страна тогда погрузилась в Великую депрессию. Харты жили в жалкой лачуге у реки, питаясь пойманной рыбой. Денег ни у кого не было, поэтому фермеры, лавочники и торговцы практиковали товарообмен. Теперь, когда всё оказалось потеряно, включая честь, Ричарду Харту было некуда больше идти — и он снова стал Джимом Капоне. Для его жены и детей, не подозревавших о его происхождении, это было глубокое потрясение: они — англосаксы и протестанты, а он — итальянец и католик!