Аль Капоне: Порядок вне закона

К тому времени уже ни у кого язык не поворачивался назвать Аля Капоне «главарём банды»: он был главой синдиката, его даже сравнивали с Рокфеллером. В «совет директоров» входили 12 человек, включая Ральфа — единственного брата Аля, облечённого такой ответственностью: он был заместителем по торговле спиртным, публичным домам и игорному бизнесу. «Исполнитель» Фрэнк Нитти занимался оргработой и связями с Сицилийским союзом, Джейк Гузик — бухгалтерией и статистикой, а также отмыванием денег, подкупами и вымогательством; недавно присоединившийся к ним юрист Эдвард О’Хара — управлением собачьими бегами[27] и юридическими вопросами. Под началом Джейка Гузика состояли два-три десятка клерков, сидевших в конторе «Аля Брауна» по соседству с отелем «Метрополь» и скрупулёзно заполнявших ведомости и гроссбухи. Несколько сотен «рядовых сотрудников» занимались двумя основными видами деятельности: производственной и защитной. У них были начальники среднего звена: Чарли Фискетти и Лоуренс Мангано держали в своих руках торговлю спиртным (безопасность поставок обеспечивали около пятисот бойцов); Фрэнк Поуп и Питер Пенович контролировали букмекерские конторы, а Майк Хейтлер и Гарри Гузик — бордели; Хайми Левин был «главным сборщиком дани»; Луис Коуэн вносил залог за арестованных под гарантию недвижимости Капоне, которой он же и управлял; бывший «черноручник» Джеймс Белькастро был главным подрывником. Белькастро стал экспертом по изготовлению самодельных взрывных устройств; в салуны, отказывавшиеся покупать спиртное у Капоне, бросали бомбы, от взрывов которых во второй половине двадцатых годов погибло около сотни человек. Кроме того, в личном распоряжении Аля Капоне находились несколько десятков телохранителей, а также прислуга, шофёры, парикмахеры, официанты, врачи и др.

Оставалось завести своего мэра. В 1927 году Уильям Томпсон решил вернуться в Сити-холл, и Аль Капоне внёс в его избирательный фонд свой посильный вклад — по разным оценкам, от ста тысяч до четверти миллиона долларов, а то и все полмиллиона. 50 тысяч вложил Джек Зута, державший несколько борделей на Мэдисон-стрит. Поддержали Томпсона также Большой Тим Мёрфи, занимавшийся в основном рэкетом профсоюзов, и Винсент Друччи. Избирательный фонд мэра Девера, которого поддерживали три бизнесмена и два президента университетов, составлял всего 160 тысяч долларов.

За четыре года Большой Билл ничуть не изменился. Во время предвыборной кампании он провёл дебаты с двумя крысами, которые изображали его оппонентов — Уильяма Девера и Джона Робертсона. (Девер выступал от демократов, а Робертсон ранее был республиканцем, союзником Томпсона, но порвал с ним и баллотировался как независимый кандидат). Пообещав (как обычно) очистить Чикаго от криминала, Томпсон назвал настоящими преступниками сторонников реформы городского управления, а главным врагом США — британского короля Георга V, пообещав: если они когда-нибудь встретятся, он врежет королю прямо по носу. (Легко давать обещания, зная, что выполнять их не придётся). Выдвинув лозунг «Америка прежде всего», он заявил, что инспектор учебных заведений Уильям Макэндрюс — британский агент, подосланный королём, чтобы вбить в головы американских детей ложные идеи и подготовить таким образом повторный захват США Великобританией, а «ирландца-левака» Девера обвинил в участии в этом заговоре и пригрозил ему тюрьмой за измену. В случае же своего избрания он пообещал построить самую большую мэрию в мире, где могли бы петь немецкие хоры в 25 тысяч голосов.

Его противник отказался ввязываться в полемику по этим нелепым обвинениям и выдвинул лозунги «Девер за достоинство» и «Лучший мэр Чикаго за все времена». Он пообещал продолжить строить дороги, улучшать жилищные условия и заботиться о нуждах населения, признав, однако, что «не найти такого супермена, который бы искоренил преступность». Зато Робертсон брался «найти нового Теодора Рузвельта» и сделать его главой полиции[28], тогда с организованной преступностью будет покончено за месяц. Не зная, чем пронять конкурента, Томпсон стал насмехаться над ним за «неопрятную» манеру есть. Тот гнул свою линию: «Кто убил Билли Максвиггина и почему?» Тогда Томпсон вытащил из рукава главный козырь: «Когда меня изберут, я не только заново открою заведения, закрытые этими людьми, но и открою десять тысяч новых. Ни один легавый не ворвётся к вам в дом перетряхивать ваш матрас в поисках фляжки».