Аль-Лат

— Не знаю. Здесь, наверное, есть какие-нибудь дешевые гостиницы?

Али улыбнулся.

— Ты же иностранец. У тебя разрешение только на Симферополь и Гагры. Какая гостиница? Ладно, отвезу тебя в общагу. Сейчас лето — там полно свободных коек.

— А сам ты, где живешь?

Али замялся.

— Понимаешь, после того, как ко мне приходили люди от доктора Шкаки, я в общаге не появляюсь, переехал к Тане. Это — моя девушка. Ну, та, что в деканате работает. Только про это никто не знает. Может, не найдут и оставят меня в покое…

Открылась дверь и из вагона в тамбур вошли двое мужчин. Али испуганно замолчал.

После приключений в поезде поездка в метро не произвела на Шакиба сильного впечатления, хотя встать на эскалатор он решился не сразу. Восторг и изумление появились позже, когда они с Али вышли из вагона на станции «Автово». Приблизительно так он представлял себе сказочные дворцы калифов из «Тысячи и одной ночи». Мрамор, бронза, массивные люстры и мозаики. Но самое сильное впечатление на него произвели огромные хрустальные колонны. «Какой, наверное, красивый Ленинград!» — подумал он. Разумеется, город, где жила Алла, и не мог быть другим.

На улице было прохладно, поэтому ветровку, которая ни разу не пригодилась в Гаграх, пришлось достать из сумки и надеть. В проходном дворе Али присел на скамейку. Шакиб удивленно посмотрел на него:

— А в общагу не пойдем?

— Не хочу, чтобы там меня видели. Сейчас пройдет кто-нибудь из знакомых, я тебя и пристрою. Вот тебе Танин телефон — звони, если что. Только никому не говори, что меня знаешь.

Толстая девушка в очках, знакомая Али, привела Шакиба в комнату на третьем этаже.

— До начала сентября здесь свободно, — сказала она, передавая ключ, — потом первокурсники будут заселяться.

— Я только на неделю, заверил Шакиб.

— Ладно, только ключ не увези. Занесешь в четырнадцатую комнату.

Шакиб бросил сумку на кровать. Сел, покачался на железной сетке. Что дальше? Телефоны Аллы у него были — и домашний, и рабочий. Был и адрес. Наверное, надо сначала позвонить. Но что сказать? «Здравствуй, Алла, я приехал»? Приехал, чтобы еще несколько дней провести вместе, а потом исчезнуть. Теперь уже точно навсегда. Чтобы стало еще больнее. Не звонить? Посмотреть это красивый город, прийти на вокзал, договориться с проводницей и вернуться в Гагры. До окончания путевки, выданной в училище, еще десять дней. Ходить на пляж, пить водку в номере с новым соседом и пытаться забыть все, что произошло. Сначала будет тяжело, а потом водка и занятия с утра до вечера сделают свое дело. Боль будет ослабевать, а потом совсем отпустит…

— Бухгалтерия, — раздался голос после долгих длинных гудков.

Двухкопеечная монета со звоном провалилась в нутро серого таксофона.

— Аллу Соколовскую будьте добры, — Шакиб старался говорить без акцента.

В трубке что-то шуршало, слышались шаги и стук печатной машинки.

— Слушаю вас.

Это был ЕЕ голос. Такой веселый и беззаботный. Можно еще бросить трубку и все закончится.

— Алла… это я.

— Шаки-и-иб…

* * *

— Вы первый раз в Ленинграде, молодой человек? — спросила бабушка, подливая Шакибу чай фарфоровую чашку с петухом.

— Да, Анна Соломоновна, — старательно выговорил он имя и отчество старшей женщины в доме, — но я много читал про ваш город и в училище видел фильм про блокаду.

И бабушка, и мать Аллы сидели за столом с непокрытыми головами и в платьях с коротким рукавом. «Похоже, здесь и старшее поколение пренебрегает традициями», — подумал он. К тому, что Алла имеет лишь смутное представление о том, как надлежит жить евреям, он уже привык. Но, идя в гости в иудейскую семью, он внутренне собрался и приготовился к встрече если не с ортодоксами в париках, то наверняка с такими же женщинами в платках и длинных платьях, которых он видел в поселении Атерет. Ни традиционной мезузы на косяке у входной двери, ни меноры на столе он не увидел. О национальной принадлежности сидевших за столом свидетельствовали лишь их одинаковые носы с горбинкой и портрет старика с пейсами над старомодным буфетом.

— Вам обязательно надо сходить в Эрмитаж, — Аллина мама повернулась к дочери. — Ты же сможешь отпроситься на работе, раз твой друг так ненадолго приехал?

Шакиб постепенно перестал нервничать и уже с удовольствием ел домашний пирог с капустой и рассматривал семейный альбом с фотографиями.

Когда Алла примчалась к нему в общагу, они оба потеряли голову и, не говоря ни слова, бросились друг другу в объятия. Попытка заняться любовью на кровати оказалась неудачной — панцирная сетка провисла до пола и издавала оглушающий визг. Кончилось все тем, что Алла стояла, уперевшись руками в подоконник, а Шакиб задыхался от нежности за ее спиной. Когда, уже обессиленные, они обнимались посреди комнаты, Алла испуганно огляделась вокруг:

— Ты здесь живешь?

— Да, — со счастливой улыбкой ответил он, целуя ее в шею.

— Но здесь даже белья нет. И грязно…

— Я подмету…

— А что ты ешь? У тебя есть продукты? Посуда?

Он пожал плечами:

— Пока нет. Схожу в магазин.

— Собирайся, — она решительно отстранилась и начала собирать разбросанную одежду, — поедем ко мне ужинать.