Алая летопись Средиземья (перевод древних рукописей)

Но вот они проникли в просторный гномий зал,

Кристаллов очень много, алтарь средь них сверкал,

А также книги, свитки и царский трон стоит,

Но пыль и запах затхлый о тлене говорит.

И тёмных пятен много, повсюду здесь лежат,

Хранят тот ужас дальний, и камни не молчат.

И множество скелетов, разбросанных костей,

Разрубленных доспехов, обломанных мечей.

А в костяке, проткнутом проржавленным копьём,

В кисти зажатый свиток (был летописец гном).

Когда открыли свиток (и маг его прочёл),

Раскрыли гномьи руны, весь Балина поход.

Всё гномий летописец, в том свитке описал,

Последнею же руну он кровью дописал.

Вот маг читает свиток (и мрачен и суров).

Смотреть на Гимли больно, скорбит и шепчет он:

«Погибли, все погибли, не выжил здесь никто».

Поник гном головою, застывшее лицо.

Узнали все из свитка: не царство возрождать

Дружины гномов ратных – Мифрил шли добывать.

С восточного отлога они сюда вошли,

В бою разбили орков и стяг свой возвели.

Используя ловушки, и гномий «громобой»

Троллей они побили и гремлинов весь рой.

Но гномов было мало (ведь гибли и они),

А орки прибывали и были не одни.

Да, был у них союзник – он ночью выходил.

И погибали гномы, всем смерть тот приносил.

Неведомый и сильный, и страх он насылал,

Отсвет огня багровый в туннелях полыхал.

Но гномы всё ж держались, хоть клад и не нашли,

Тайник потерян древний, морийский клад – «мифрил».

В ту давнюю эпоху он где-то был зарыт,

Надеялись вернуться, что будет он отрыт.

Но Балин не сдавался. «Не главное мифрил,

Мы возродим Отчизну» – так всем он говорил.

Укрывшись в залах верхних (здесь магия у них),

Держались крепко гномы – боялись орки их.

Но не было резервов (хоть Балин слал гонцов),

Не слали ополчений с других далёких гор.

В засаде хитрой орков отравленной стрелой

Подстрелен был коварно и умер царь-герой.

И стал алтарь могилой, в покое Балин спит,

А древний жезл мифрильный с ним рядом здесь лежит.

А чёрную подмогу (и магией, огнём)

Прислали из Мордора, шли гоблины ордой.

Указ у них был ясный: разбить любой ценой,

Войти в контакт с той силой (багровой и живой).

Проходы перекрыты: хоть гибнут сотни их

В тоннельных лабиринтах, но не жалеют сил.

А гномы все решили сражаться до конца,

С посланием последним отправили гонца.

Посланец не добрался, он в Мории погиб

И где-то в лабиринтах был орками убит.

В смертельной битве жаркой все бились до конца.

Всё гномий летописец в том свитке написал,

Что заперлись все в зале (здесь магия сильна),

Но орков было много (уже им не страшна).

И шёл подземный ужас, тот самый страх глубин,

И били барабаны, и тролли были с ним».

Но что же это было, тот гном не дописал.

Лишь кровью руну смерти в конце он начертал.

В углу колодец древний уходит в никуда.

Вокруг безмолвно, тихо, лишь капает вода.

Пин к колодцу подошёл, слева он от трона.

И в него он посмотрел – кажется бездонным.

И с присущим хоббитам детским любопытством

Бросил камушек в него просто так – без смысла.

И смотрел, как он летел (затаив дыханье)

Но не выдержал, вздохнул, (падал всё вниз камень).

Всплеск раздался в глубине, тишину нарушив,

Что ж ты, хоббит, натворил, никого не слушав?

«Что такое?» – Маг спросил, весь он встрепенулся.

«Это камешек всего, – молвил Пин, запнулся. —

Бросил камушек такой маленький один», —

И осёкся, говоря, Маг смотрел за ним.

«Ты дурак! И без мозгов. Глупый Тук, болван.

Лучше бросился бы ты в эту бездну сам».

Так бранился маг в сердцах, может, всё совпало?

Только тишины теперь в Мории не стало.

Рокотала глубина, били барабаны,

Гул по верхним этажам, перестук по залам.

Рок, рок, рок – звучит сильней, ближе раздаётся.

Звук всё громче и сильней в Мории несётся.

Топот чьих грубых ног коридор наполнил.

То враги, что ближе к ним, их схватить готовы.

Гэндальф в коридор взглянул, жезл подымает.

Яркий резкий белый свет нечисть ослепляет.

Сразу быстро же назад, нет, не зря тревога.

Там отряд врагов спешит к ним по коридору.

Стрелы чёрные свистят, не попали в мага,

Боромир и Арагорн хлопнули дверями.

На засов закрыли дверь, створки затворили,

Снизу копьями её, клиньями забили.

Но гигантская рука створки открывает.

Тролль огромный, как медведь, в двери пролезает.

Боромир с размаху бьёт, но не пробивает.

Тролль в железо был одет, а броня стальная.

«Хоббитания – руби!» – Фродо подлетает.

Со всего размаха он в ногу меч втыкает.

Лапу тролля проколол, тот убрал ножищу

И пронзительно орёт, капает кровища.

Дверь заклинил Боромир, похвалил он Фродо:

«Невысоклик – молодец! Боевой твой норов».

Гэндальф:

«Там нечисти штук двадцать, отряд передовой.

Есть гоблины, и орки, и тот пещерный тролль.

За троном выход узкий, как видно, запасной.

Камнями он забился, но мы его пробьём.

Мне лишь минуту надо, чтоб магию собрать.

Смотрите за дверями, я буду пробивать.

Пожалуй, мы успеем и нечисть обхитрим,

Не сразу те заметят, что мы надули их.

Пусть думают там орки, что мы здесь в западне

(И ждут своей подмоги), мы лишь уйдем скорей».

Храбрый витязь Боромир в бой за правду рвался.

Верный сын Гондора с юных лет сражался:

«Зачем нам, как мышатам, тем лазом удирать?

Давайте отбиваться, лицом к лицу стоять».

Гимли был разгневан, полон жажды мести,

Рвался в бой с врагами, не боялся смерти:

«Подумаешь, штук двадцать, – мы больше перебьём.

За Балина и гномов все в славный бой пойдём».

Арагорн:

«Хранители! Мне стыдно пред хоббитом за вас.

Не удирать мы будем, а уходить в тот лаз.

Их сотни скоро будут, мы всех не перебьём,

А лишь погибнем в битве, безвестно пропадём.

Но ладно только это, погубим этим всё.

Мы охраняем Фродо, Всевластное Кольцо».

Но диалог прервался, и затрещала дверь.

Не выдержат засовы, удары всё сильней.

Те орки, без сомнений, решили взять числом.

Всех задавить нахрапом, уверены так в том.

Как яростны удары то в бешенстве бьёт тролль.

Перемотал, знать, лапу и мести жаждет он.

Оружье наготове, удары всё мощней.

Сейчас не время споров, всё – развалилась дверь.