Алая летопись Средиземья (перевод древних рукописей)

CCLXXXII

Вот спешно все собрались и быстро вновь идут.

Надежда пробудилась, немного и пройдут.

И вот открылась пропасть (в той бездне дна аж нет).

«Проход! Проход! Вон выход!» Там мост и виден свет.

Немного им осталось, вот по мосту бегут,

Но снова зло настигло, беда уж тут как тут

«Гхаш! Гхаш! Гхаш! Огонь, Огонь!» (гоблинский язык),

Гхаш идёт, убьёт их всех, уничтожит их.

Там по карнизам орки пускают тучи стрел,

И урхи чёрные идут, и несколько троллей.

Но главное не это, к ним тучей тьма течёт,

Почти бесшумно, быстро сгустился мрак, растёт.

То Даринское лихо (морийского царя),

Что гномы пробудили (завет отцов не чтя).

Традиции забыли, и возродилось зло,

И ужас разбудили, и лихо к ним пришло.

Вот туча уплотнилась в огромный силуэт,

Багрово-чёрно-красный, огня глубин расцвет.

И два крыла раскрылись, он у моста стоит,

Огонь в глазах пылает, в них месть глубин горит.

И руки проявились, багровый меч и хлыст,

Он щёлкает, искрится, жгут камни сотни брызг.

Клубится, полыхает, весь, кажется, течёт,

И страх он истончает, и, чудится, растёт.

Топор о камни лязгнул, гном Гимли побледнел,

И Боромир застывший, и Арагорн вспотел.

Прищурился, напрягся и сжался Серый Маг:

«А, Барлог, демон старый… Пришёл… Я так и знал…»

Бой на мосту

CCLXXXIII