Алая летопись Средиземья (перевод древних рукописей)

В тереме древних царей в полутьме сидел Теоден.

Скорбь поглотила его, тьма забирала в плен.

Рядом сидели бояре, а стража держала луки.

Медленно царь поднял очи, полные скорби и муки.

Стройная дева Рохана с прекрасным и гордым ликом

Стояла рядом у трона, скромно, в печали тихой.

Так пред друзьями предстала светлая Эовин,

Златоволосая дева, дочь ристанийских равнин.

По левую руку стоял советник царя Речеуст,

Тощий, хитрый-прехитрый, прозванный Гнилоуст.

Гэндальф:

«Неучтиво встречают гостей среди прекрасных степей,

А мы же спешили сюда, скакали к тебе скорей.

Так здравствуй же, царь Теоден, я вновь явился к тебе,

Грядет великая буря в нелёгкой нашей судьбе».

Старец поднялся с трона медленно и тяжело.

Хворь заползла в его душу, таял рассудок его.

«Приветствий недостоин ты, лишь лихо от тебя.

Везёшь дурные вести, невзгоды вижу я.

Когда вернулся Светозар, обрадовались мы,

Но наш волшебный конь-огонь не признаёт узды.

И в ночь он снова ускакал, тобою околдован,

И вот на нём ты прискакал с дурною вестью новой».

Тощий советник в чёрном что-то царю прошептал,

Потом, повернувшись к гостям волю царя сказал:

«Справедливые слова, мудрый государь!

В кознях мага уличил наш пресветлый царь.

Нарекаю я его Ластлелл – Горевестник.

Ложь и зло колдун несёт, хитрый Серый Вестник».

Гэндальф:

«Долгие годы служил ты верой и правдой царю,

Что воровал – пустяки, но продал ты честь свою.

Я за тобою следил, ты был в Изенгарде послом

И там продался врагу, продал свой род и дом.

Чем он купил тебя, что ты добровольно с ним?

Вижу, он посулил светлую Эовин…»

Грима:

«Ты лжёшь, волхв Горевестник, Маг Серый, хитрый лжец,

Но ждёт тебя суровый суд и козням всем конец».

Усмехнулся Гэндальф: «Видно, слово «ложь»

Так к тебе прилипло, что не отдерёшь.

Что же, Грима Речеуст, раньше был ты правым,

Но прозванье Гнилоуст люд даёт неправым.

Что касается меня, раньше был я Серым.

Но недавно стал другим и отныне Белый,

Распахнул накидку волхв, белый цвет одежды

Ослепительно сверкнул, цвет явив надежды.

Посох засветился радужным огнём,

Сила заиграла, заструилась в нём.

Гнилоуст вскричал страже торопливо:

«Предал нас болван Гоймир! Бейте Митрандира!»

Зазвенела тетива, луки заскрипели,

Стрелы, яростно свистя, в мага полетели.

Только в Гэндальфа, летя, стрелы не попали,

А, бессильно прошипев, вниз они упали.

«Стойте! – крикнул Белый Маг. – Охладите пыл.

Лучше посмотрите – тать прокрался в тыл».

Гриме Гэндальф прошептал, только этот шёпот,

Слышен в тереме был всем, словно громкий рокот:

«Коли не предатель – стой себе торчком,

Коли враг коварный – завертись волчком».

Грима трясся и дрожал, серой тенью сжался,

Только перед Светом слабым оказался.

Завертелся Гнилоуст яростным волчком,

Вскрикнул в дикой злобе и упал ничком.

Гэндальф к царю обратился: «Тьма просочилась в тебя.

В сердце туман заклубился, ядом душу губя.

Но можно поправить ещё, к свету огонь пробудить,

Искорку духа разжечь и к жизни вновь обратить».

При полном всеобщем молчанье Гэндальф вновь

                                                                   жезл воздел,

В мягком светлом мерцанье, песню негромко пел: