Алая летопись Средиземья (перевод древних рукописей)

Совет который день уж шёл и очень странным был,

Зелёный лес стоял, шумел, но как бы и застыл.

Врастали в землю дерева, и сыпалась листва,

Неспешной речь у них была, как тихая река.

Древень:

«Как много тысяч лет назад пришло худое время,

Закрыто солнце, дерева дают худое семя.

Но рядом ближняя беда – измена Курунира,

Он понимал леса всегда, но тьма его сгубила…

Теперь не только свёл он сад там у себя в уделе,

Нарушил с нами ряд и лад… врагом он стал на деле.

Он заповедные леса, те самые, живые,

Извёл под корень, рощи свёл, и земли там пустые.

Чернеют пустоши теперь, там мёртвые пеньки,

Клубится пыль, гниют поля, те раны велики.

Ведь дерева, что там росли, мы к жизни пробуждали,

И свет в листве они несли, почти как онты стали.

Да, люди тоже хоть куда, но всё же не худые,

И я скажу им всё же – да, во времена иные.

Стараются леса принять и попусту не рубят,

Их можно не всегда понять, но всё ж природу любят…

Теперь хочу услышать я, и то от вас приму:

И мне и вам сейчас решать вести ли нам войну?»

Вышел онт Брегалад – самый из Древ молодой,

Прозвали его Скоростень – высок и красив был собой:

«Рябинник обступал мой дом, прекрасные рябины,

Теперь там чёрная земля и пустоши отныне.

Явились орки от реки, пришли из Изенгарда,

Срубили то всё, чем я жил… там пустошь вместо сада».

Древень:

«Орки не просто лес рубят, не просто так на дрова,

Весь молодняк они губят… К чему здесь ещё слова?

Но главное даже не это… ведь знает о том Саруман,

Души он лишился, света, похуже злодея сам.

Я не найду слов проклятья, тут и не нужно слов

Ни на людском и эльфийском… Да будет наш суд суров!

Нужно вести войну, а то мы совсем застыли,

И правду, как в старину, боюсь, что мы позабыли».

* * *

И вот исчезла тишина, и вздрогнули леса,

И звучно эхо пронеслось, несло вдаль голоса:

«Идём под барабанный гром: трам-бам, барам, бурум!

Идём-грядём, на суд зовём: трумбум-бом-бом-бурум!»

СССXCIV

Древень