Алая летопись Средиземья (перевод древних рукописей)

Хоббиты прижались вместе, был тяжёлым сказ,

Будто Гэндальф, вспоминая быль, им рек в сей раз.

Мери тихо вдруг спросил возгласом души,

Голосок его срывался в сумрачной тиши:

«Что же будет дальше? Эльфы, люди мы,

Неужели всё погибнет в ужасе войны?

Неужели так в природе всё заведено,

Коль беда, захлопнет в мир светлое окно?»

Гэндальф посмотрел так странно, боль была в глазах:

«Нет, природа не сурова, не внушает страх.

Содрогание природы – то её рыданье,

Извержения вулканов – от её страданья.

Все стихии, души мира встанут на борьбу,

Чтобы защитить весь мир, не отдаться злу.

Только всё перевернётся, говорю о том,

Что не выдержат природа, хрупок стал наш дом…

Есть лишь капелька надежды и Кольцо Судьбы,

Фродо невысоклик и Огонь горы…»

Говорить закончил маг, хоббиты устали,

И костёр уж догорал, угольки мерцали…

Малыши лежали спали, догорел костёр,

И ворочались, им снился древний Нуменор.

Хоббитам тревожные снились сны в ту ночь,

Но под утро все их страхи улетели прочь.

Сон Арагорна

CDXIII

А Арагорн в шатре увидел вещий сон:

Отчизну, светлых эльфов, Раздол, далёкий дом.

Услышал глас Элронда, тот с Арвен говорил,

Печальным и тревожным их разговор тот был.

Элронд:

«Пусть все сбудутся мечты, Саурон погибнет…

Богатырь твой – смертный, он тебя покинет.

Всё равно наступит срок рано или поздно,

Твой возлюбленный уйдёт, рок его распознан.

Часть растает волшебства в мире и природе.

Ты юна – он будет стар, время на исходе».

Арвен:

«Я могу преобразиться, смертный рок принять,

Рок людской и их пути – на себя всё взять.

Ведь предание гласит, что дано даренье

В постижении вселенных, мира сотворенье…

Но коль если всё не так, я останусь с ним,

Навсегда останусь сердцем с милым и родным…»

Элронд:

«То туманные мечты… Лишь предположенья,

Как не все воплощены музыки виденья…»

Арвен:

«А ещё другое есть, я таюсь в молчанье,

Есть и светлые мечты, будет созиданье…

Ты прости меня, отец, вижу я ребёнка,

Мальчика, наследника, нежного котёнка…»

Арагорн ворочался, застонал, шепча:

«Милая, родная, как ты далека!

Ты моя родная – росинка моя,

Ты одна на свете – я люблю тебя!»

Образ стал расплывчатым: «Милый храбрый друг!

Разговор с моим отцом видел ты не вдруг…

Милый мой, желанный… быть с тобой желаю,

Очень я тебя люблю, о тебе мечтаю…»

CDXIV

Вдруг раздался дикий крик, тишину нарушив.

Что ж ты. хоббит, сотворил, вновь друзей не слушав?

* * *