Алая птица

Наемник выплюнул проклятье и замахнулся второй рукой. Айрин вцепилась ему в лицо, выливая всю ярость и боль в огненную руну. Голова наемника тут же обуглилась, тело тяжело осело на землю. Некоторое время оно еще дергалось, затем затихло навсегда.

Айрин уперлась спиной в дерево. Железо приплавилось к ее ребрам, дыра на платье продолжала тлеть.

Она закричала.

Металл неумолимо стекал вниз.

Она умрет в безымянном лесу из-за собственной тупости.

Рунар говорил, что огонь не мог причинить ей вреда. Он говорил, что она должна обуздать страх.

Все, чего она добилась — того, что края обугленной дыры вспыхнули по-настоящему.

— Экъяль! — заорала Айрин, падая на землю.

Она была готова заморозить себя насмерть, лишь бы избавиться от боли.

Рана покрылась ледяной коркой, огонь потух.

Айрин лежала на сырой земле рядом с обгоревшим трупом. Уже выпала роса, пахло сырой землей и горелым мясом.

Сквозь редкие листья деревьев с небес лился звездный свет.

— Пожалуйста, верни меня домой, — взмолилась Айрин, глядя в небеса. — Я больше не могу так жить.

* * *

Соловей вернулся быстрее, чем предполагал Рунар.

Маг ждал его в забитой отказа таверне на пристани, где они условились встретиться и наскоро перекусить. Бард оказался прав, когда предположил, что появление княжны прошло незамеченным.

— Вот, что я выяснил, — с ходу начал он, едва его задница коснулась стула. — Пару дней назад был жуткий шторм, и «Восход», на котором я плыл, не вошел в порт.

— Они могли изменить курс, — сказал Рунар, мрачнея на глазах.

За время путешествия он заметно осунулся и часто срывался по мелочам. Фляга на дне его сумки опустела на три четверти. Оставался контрольный глоток, который маг оттягивал, как мог.

— Я тоже так подумал, — пробубнил Соловей, попутно набивая рот мясным пирогом. — И решил спросить, не случалось ли чего необычного. А теперь слушай: этой ночью в порту взлетел на воздух шарибский корабль вместе с матросней и рабами. Местные бродяги умыкнули парочку рабских ошейников в надежде продать, пока все не зачистила стража, а еще — внимание! — они пустили к своему костру девушку. — Рунар хищно подобрался. — Вот-вот! По описанию похожа на… — бард кашлянул в кулак и мельком осмотрелся, — нашу птичку. Это не все. Доедай свою тушеную картошку и доставай парадный камзол. Буквально пару часов назад на местного герцога совершили нападение: говорят, беднягу превратили в глыбу льда в запертом кабинете, и никто не может его расколдовать. Грешат на демонов.

Рунар отбросил вилку и вытащил из сумки флягу. Выпив содержимое до последней капли, он встал и, не дожидаясь спутника, стремительно направился к выходу. Соловей со вздохом запихнул в рот остатки пирога и кинулся за ним.

Маг шел вперед как ледокол. Прохожие расступались перед ним, а не слишком расторопные провожали недовольным взглядами, потирая ушибленные плечи.

— Ты знаешь дорогу? — выкрикнул вдогонку Соловей, ежесекундно извиняясь за тычки локтями. — Его поместье, должно быть, на горе, и попасть туда будет непросто!

— Не мне, — отрезал маг и остановился, от чего бард врезался ему в спину.

Они вернулись к конюшням, где оставили лошадей.

Конюх запросил сверх оговоренного за «особый уход лошадкам», на что был витиевато послан.

Соловей уже нетерпеливо ерзал в седле, а Рунар вдруг замешкался, решив потрепать лошадь по гриве.

— Мы же спешим, нет? — удивился бард. — Что это за приступ братской любви?

Рунар не обратил на его слова внимания. Он пережидал приступ головокружения, так не вовремя схвативший его посреди улицы. В сознании роились спутанные мысли о конце света, всепожирающем пламени, алых крыльях, закрывших солнце. Ему не хотелось думать о том, что все это явные признаки безумия. У него была цель: найти Айрин живой и невредимой. Когда это случится, он попросит ее очистить свой разум с помощью руны. При ином исходе его мигрень и безумие перестанут иметь значение.

— Едем, — скомандовал он, наконец, и запрыгнул в седло.

Едва мажордом разглядел герб на кольце Придворного мага, он немедленно распорядился проводить высокопоставленных гостей прямиком к герцогу Горгаду.

Проходя по коридорам и лестницам, Соловей восхищенно вздыхал и проговаривал шепотом рифмованные строчки — наброски будущей баллады. Очередной его вздох превратился в возглас ужаса, когда они дошли до кабинета.

Рунар провел ладонью по осколкам голубого льда на одной из створок двери. На его лице отразилось благоговение, повергшее барда в шок.

Вторая створка была выломана с мясом. За ней виднелся все тот же толстый слой льда.

Маги долбили его несколько часов, пока не решили, что легче пробить стену.

Через эту дыру Рунар проник в кабинет, велев Соловью оставаться снаружи. Насчитав четырех магов и прислугу, он коротко приказал:

— Все вон.

Мажордом сунулся следом:

— Господин Придворный маг согласился оказать услугу герцогу…

— Все вон, пока я не закончу! — рявкнул Рунар.

Герцог отчаянно заверещал, умоляя подчиненных остаться, но маги и прислуга не рискнули перечить Советнику короля.

Оставшись с герцогом наедине, Рунар накинул на проход щит.