Алая тигрица

Ее взгляд задержался на его глазах на мгновение дольше, чем она намеревалась. Они были поразительны: бледно-голубые, как прозрачные родники, впервые пробившиеся сквозь зимний лед.

– Как ее зовут? – спросила она.

Неподалеку закричал ястреб, и с соседнего хвойного дерева посыпались снежные дожди, когда он взлетел в туманное серое небо.

Кис долго не отвечал.

– Шамира, – тихо сказал он. – Ее зовут Шамира.

Это имя ничего не значило для Линн, но она чувствовала, как он произносил его – с нежностью, которая противостояла океану тоски. Возможно, подумала она, снова ускорив шаг, в конце концов, было что-то общее у нее с этим егерем.

Они продолжили путь, небо стало фиалковым, затем коралловым, а затем серо-голубым – наступило кирилийское зимнее утро. Солнце спряталось за облаками, которые обещали снег. В какой-то момент Линн почувствовала жужжание в воздухе вокруг них, настойчивость шепчущего ей ветерка.

Стоявший рядом с ней Кис напрягся.

– Патрули, – сказал он и прищурился, когда осмотрел местность вокруг. Он кивнул на большое скопление сосен. – Они верхом на лошадях. Мы спрячемся там и дадим им пройти. Ты можешь замести наши следы?

Линн глубоко вздохнула и призвала свои силы. Она протянула руку и провела по следам, которые они оставили на снегу, пока не осталась только гладкая, сверкающая поверхность.

Вместе они притаились за кустами и стали ждать.

Вскоре послышались ритмичный скрип колес повозки и ржание лошадей. В поле зрения появилась процессия имперских патрулей, высоко восседающих на своих валькрифах. У первого, предположительно капитана, на нагруднике была незнакомая эмблема.

– Это инквизитор, – сказал Кис тихим голосом. – Аффиниты, отобранные Морганьей для управления имперской инквизицией.

Несколько Белых плащей ехали позади инквизитора, за ними следовала высокая черная повозка, от которой веяло холодом и которая заставила Линн вспомнить о Стенающих скалах.

– Черный камень, – прошептала она.

Кис повернул голову в легком кивке. Затем он сделал паузу и указал, нахмурив брови.

За повозкой следовала еще одна шеренга имперских патрулей. Линн никогда не видела, чтобы так много людей сопровождало одну повозку из черного камня. Она так живо помнила, как ощущение холода и пустоты просачивалось в самые ее вены, лишая ее силы и дыхания. Вид сквозь решетку на меняющийся пейзаж из льда и снега, хрустальных деревьев и серого неба, и вспышки белых плащей, бледноглазых валькрифов.

Инстинктивно она отпрянула назад, ее пульс участился, ладони вспотели.

Твердая рука легла ей на плечо.

– Все в порядке, – прошептал Кис. – Они нас не найдут.

Она сглотнула, считая. Двадцать Белых плащей, сопровождающих одну повозку.

– Я никогда не видела столько за раз.

– Я тоже.

Тишину прорезал крик, животный вой, такой грубый, что Линн почувствовала, как он царапнул ее изнутри. Он превратился в стонущий, жуткий звук, словно свист ветра между пустыми вершинами, и Линн обнаружила, что впивается ногтями в кожу, волосы на ее руках встали дыбом.

Инквизитор подал знак, и вся процессия резко остановилась. Линн наблюдала, как мужчина спрыгнул на землю вместе с несколькими охранниками. Они выхватили мечи и направились к задней части повозки. Один из Белых плащей шагнул вперед и ударил кулаком в дверь, крича что-то заключенному внутри.

На мгновение вопли прекратились. А затем разразился еще один приступ сдавленных воплей, фургон заметно покачнулся на колесах, когда то, что было внутри, ударилось о стены.

Инквизитор сделал движение, и вперед вышел охранник с ключами. Как только двери были отперты, изнутри вырвалось пламя. Крики ближайших людей оборвались, когда их охватил обжигающий огонь.

Раздались тревожные возгласы, и инквизитор двинулся было вперед, но замер. Снег и лед окутали его ноги до бедер, заморозив на месте. Линн наблюдала наполовину зачарованно, наполовину с ужасом, как снег поднимался с земли, конденсируясь в лед, как он змеился по ботинкам патрульных, замораживая их на месте.

– Аффиниты? – резко сказала она.

Кис колебался. Он медленно покачал головой.

– Аффинит, – поправил он. – Внутри повозки он один.

Прежде чем Линн успела спросить его, что он имеет в виду, из дверей фургона, спотыкаясь, вышел мужчина. Его глаза светились светло-голубым светом, как будто их покрывал лед. И все же его руки и кисти были обуглены до черноты. Один из его наручников был необычного зеленого цвета, такой тугой, что, казалось, слился с его кожей. С каждым шагом, который он делал, лед тянулся за ним, а пламя потрескивало в пальцах.

– Это невозможно, – голос Киса звучал глухо. – У него есть две силы родства.

У Линн пересохло во рту. Мужчина упал на землю, дергаясь. Снежные вихри закружились вокруг него, смешиваясь с яркими вспышками огня.

– Вытащи это из меня, – закричал он. Голубой свет вытекал из его глаз и медленно растекался по щекам и шее. Пламя взметнулось вверх по его рукам, окрасив их в красный, а затем в черный цвет.

«Неправильно, – что-то кричало внутри Линн. – Неправильно, неправильно, неправильно, неправильно, неправильно…»