Алая вуаль

Однако невольно я посмотрела на идеальный профиль Михала и наткнулась глазами на нечто другое. Из лавки на другой стороне улицы на меня смотрело мое собственное лицо. Под ним виднелась крупная надпись:

ПРОПАЛА

СЕЛИЯ ФЛЕР ТРАМБЛЕ

ДЕВЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ

ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ЕЕ ВИДЕЛИ 10 ОКТЯБРЯ

Сделав вид, что ничего не заметила, я поспешно отвернулась и поскребла щеткой по зубам чуть сильнее. Разумеется, везде будут висеть плакаты. Отец же должен сделать вид, что готов за меня заплатить. На улицах было темно и безлюдно – никаких охотников за головами, – и пять минут спустя я уже шла за Михалом по переулку, а затем залезла в люк на мостовой.

В нос ударил густой, удушливый запах, и я едва сдержала дрожь. Мне казалось, что я спустилась в какое-то подземелье, что стены и потолок вот-вот обрушатся, а земля поглотит меня. Слава богу, факелы освещали проход. И слава богу, мы почти сразу же остановились у багровой двери без каких-либо надписей. На ней не было ни дверного молотка, ни замочной скважины, ни даже ручки. Просто гладкое крашеное дерево.

Цвет двери был точно таким же, как цвет моего платья.

– Это оно? – прошептала я, сдерживая волнение и острое желание оправить лиф, пригладить спутанные волосы. Одно дело – читать о чем-то неизведанном в книгах, мечтать когда-нибудь самой все увидеть. И другое дело – прямо смотреть на это неизведанное. – Это «Бездна»?

– Да. – Михал вскинул бровь и поглядел на меня. – Готова?

– Н-наверное.

Кивнув, он вскинул руку к двери, и та бесшумно распахнулась. Не говоря ни слова, он переступил порог, и мне ничего не оставалось делать, кроме как следовать за ним. Рот у меня приоткрылся, а дыхание вырвалось со свистом.

Неизведанное предстало совершенно новым миром.

Отполированные мраморные полы белого цвета, сияющие позолоченные перила, растения, вьющиеся по роскошной лестнице. Я едва сдержалась, чтобы не ахнуть, разинуть рот, ткнуть пальцем и тем самым не выставить себя на посмешище. Всю жизнь я провела в богатстве, но все наше имение не могло сравниться с одной лишь этой комнатой. Слева лестница уходила вниз, в темноту. Справа она изгибалась вверх, но это было уже не важно – моему взору предстала фреска на потолке с белоснежными облаками и голубым небом. Посреди комнаты раскинулись два огромных дерева, в ветвях которых парили херувимы. Каждый держал в руке пылающий меч.

– Добро пожаловать в Эдем, – раздался мягкий женский голос.

Вздрогнув, я схватила Михала за локоть, когда перед нами из воздуха появилась женщина с бледной кожей и необычными дымчатыми глазами. В руках она держала наливное красное яблоко, и кусочки головоломки наконец встали на свои места. Лозы, деревья, херувимы…

«Эдем».

У меня перехватило дыхание.

Райский сад!

Улыбнувшись женщине, я прошептала Михалу:

– Я думала, мы идем в «Бездну».

Он наклонился ко мне и насмешливо прошептал в ответ:

– Все зависит от тебя. Дамы вперед.

– Что?

Однако он уже все сказал и подтолкнул меня. Женщина перевела взгляд на меня, и, рассмотрев ее поближе, я поняла, что в ее глазах нет ничего, кроме серой пелены. Я безуспешно старалась не пялиться на нее. Дымка клубилась в ее глазах, белые ресницы окаймляли веки. Я присела в реверансе, и женщина с любопытством поглядела на мое алое платье.

– Бонжур, мадемуазель, – сказала я, зачарованно изучая ее из-под ресниц.

С такой белой кожей она была похожа на русалку, но я никогда не встречала мелузин с подобными глазами. Однако я слышала, что некоторые русалки обладали даром предвидения. Такое встречалось нечасто, но все же встречалось; в конце концов их королевой была Провидица, морская богиня, которая видела приливы и отливы будущего.

Выпрямившись, я улыбнулась еще шире.

– Рада знакомству с вами.

– Ты знаешь правила, roi sombre[19], – сказала женщина Михалу с легкой, загадочной улыбкой. – Деве здесь не рады.

– Дева со мной. Значит, здесь ей рады.

Он говорил холодным тоном, как и полагается королю, и у меня все сжалось в груди, когда он снова надел свою маску жестокости. Когда его глаза жутко почернели, лицо застыло, и он превратился в вампира, которого я встретила на корабле и в авиарии. Исчез блеск любопытства, легкого веселья. Передо мной стоял Михал, которого я знала. Нет. Михал, каким он и был на самом деле.

Я не сразу поняла ее слова.

«Деве здесь не рады».

Странно, ведь я ее совсем не знала. Может быть, людям здесь тоже были не рады?

Женщина еще несколько секунд изучала Михала своими жуткими глазами – по крайней мере, мне так показалось, – а потом посмотрела на меня.

– Хорошо. – В знак покорности она склонила голову. – Бонжур, Ева.

Она протянула мне яблоко. На ее пальцах было слишком много костяшек.

«Точно мелузина!»

В воде между ее пальцами вырастут перепонки, а ноги превратятся в плавники.

– Отведаешь ли ты яблоко и обретешь знание о добре и зле или устоишь перед искушением и будешь искать Рай?