Алая вуаль

Наконец Дмитрий выдохнул, скрипнул зубами и закрыл глаза. Его лицо разгладилось. Когда он открыл глаза, в его взгляде появился знакомый блеск, но сейчас он был немного другим. Был каким-то расчетливым. Возможно, он всегда таким был. Может, я так отчаянно хотела обрести друга, что не замечала этого.

– Прошу прощения, мадемуазель.

Подмигнув, он протянул мне руку, и, поколебавшись всего секунду, я взяла ее. Он обхватил меня как раз в то мгновение, когда в комнату ворвалась Пенелопа, окинула взглядом происходящее. Рыкнув, она вскинула окровавленные руки, но мы уже были наверху. Дмитрий одарил ее очаровательной улыбкой и распахнул дверь. Затем посмотрел на Бабетту.

– Надеюсь, ты убежишь далеко и быстро, chérie, – сказал он, и при виде его улыбки холодок пробежал у меня по спине. – Потому что если Михал не найдет тебя, найду я.

Глава 37. Поцелуй вампира

Рай пронесся мимо потоком шелковых облаков и мраморных полов. Я уловила последние ноты песни мелузин, а потом здание как будто бы сжалось – словно резинка лопнула – и вытолкнуло нас через единственную странную дверь у потолка. Выругавшись, Дмитрий обнял меня крепче и, спотыкаясь, поднялся на крышу. Дверь позади нас исчезла, словно ее никогда и не было.

«Гости не могут оставаться в «Бездне» после рассвета».

И в следующее мгновение за горизонтом показались первые лучи рассветного солнца.

Они обожгли кожу Дмитрия, тот снова выругался – на этот раз весьма зло – и нырнул в тень под оконный навес.

– Держись, – сказал он мне.

Я обвила его руками за шею, и он перепрыгнул на другой навес. Узкое стеклянное окно было разбито. В тот миг, когда его кожа начала дымиться, он нырнул внутрь.

В помещении, похожем на чердак, мы увидели Одиссу, склонившуюся над Михалом, который неподвижно лежал на полу.

Его лицо наполовину обгорело и почернело; из разорванного кожаного плаща текла кровь, пропитывая пыльные деревянные доски. Грязно-серый свет превращал картину в какой-то причудливый кошмар. Михал выглядел так, будто Бог вырвал ему крылья и низверг с небес.

Поспешно вырвавшись из объятий Дмитрия, я подбежала к нему и рухнула на пол рядом с Одиссой:

– Почему он не исцелился?

Дмитрий нахмурился, когда я кинулась прочь от него.

– Ты же сама сказала, что ведьма подмешала серебро в чай, – словно бы обеспокоенно произнес он.

«Понятно».

Он собирался делать вид, что его разговора с Бабеттой никогда не было. И в самом деле, он примирительно поднял руки и вымученно рассмеялся. Его взгляд упал на серебряный нож в моей руке.

– Этот клинок тоже не из ваты, Селия.

– Мадемуазель Трамбле, – бросила я.

Его глаза широко распахнулись.

– Мы теперь больше не друзья?

– Может, поговорим об этом потом?

– Вообще-то, я только что жизнь тебе спас…

– Михалу нужна кровь! – резко заявила Одисса, не обращая внимания на нас. Солнечный свет лился сквозь разбитое окно. – В доме живут двое людей. Они сейчас спят. Дима, приведи их сюда и скройся в подвале, запрись там. – Она пристально посмотрела ему в глаза. – Я позову тебя, когда все закончится.

Его улыбка увяла, и он хмуро посмотрел на сестру:

– Я могу себя сдерживать…

– Не можешь. – Одисса покачала головой. – И у нас нет времени на споры. Если ты впадешь в буйство и убьешь этих людей, Михал тоже умрет. Без свежей крови он не протянет до ночи.

«Без свежей крови».

Внутри у меня все ухнуло.

– Ты хочешь… отдать их Михалу? Людей, которые живут в доме? – Когда Одисса кивнула, я глупо спросила: – Он выпьет их кровь?

Она мотнула головой на дверь, у которой стояли деревянные стулья, коробки и сундуки, затянутые паутиной.

– Иди в подвал с Димой, если хочешь. Зрелище будет не для слабонервных.

– Я не слабонервная. Просто… Он убьет их?

– Скорее всего.

– Но они же ни в чем не виноваты.

Невольно я представила обитателей дома. Может, это была пожилая пара, а может, молодые влюбленные или вовсе мать с ребенком. К горлу подкатила желчь. Не в силах сидеть на месте от волнения, я подбежала к сундуку и рывком открыла крышку. В нем лежали подушки и аккуратно сложенные одеяла. Схватив одеяло и подушку, я вернулась к Одиссе.

– Они ничего дурного не сделали. Чем они заслужили такую жестокую участь?

– Жестокую участь? – изумленно переспросила Одисса. – Селия, мы вампиры! Или пускай лучше Михал умрет?

– Разумеется, нет…

– У тебя есть другие предложения?

Не в силах смотреть на них, я закрыла одеялом разбитое окно, и чердак погрузился в темноту. В тишину. Сжав подушку взмокшими руками, с болезненным вздохом, я выпалила:

– Пускай он выпьет мою кровь.

Одисса и Дмитрий изумленно на меня воззрились.

– Ты что, не слышала меня? – Она вскинула брови. – Ты можешь погибнуть.

«Однажды наша прорицательница предсказала, что я возьму себе невесту, смертную женщину с черными волосами и ярко-зелеными глазами, в точности как у тебя. Она также сказала, что я ее убью».

Я решительно распрямила спину:

– Я не позволю Михалу себя убить.