Алая вуаль

Мила с хмурым видом промолчала, и Одисса, само воплощение старшей сестры, удовлетворенно кивнула. Боль в груди стала сильнее.

– С того дня Михал больше никого не превращал в вампира. За всю свою жизнь он обратил только свою неблагодарную младшую сестру, которая до сих пор наказывает его за это.

Внезапно я поняла, почему Михал так яростно настаивал, чтобы я больше никогда не пила кровь вампира. И все же… я растерянно нахмурилась.

– А кто тогда обратил тебя?

Одисса многозначительно посмотрела на Милу, которая – несмотря на всю свою мудрость – выглядела сейчас гораздо моложе. Руки она все еще держала скрещенными на груди, зубы были стиснуты. Точно так же она вела себя в авиарии, словно защищала и осуждала в то же время.

– Что? – бросила она. – Вы же не думаете, что я стала бы проводить вечность с одним лишь Михалом? Я люблю брата, но он просто бесчувственный чурбан. Как будто из камня сделан. – Она кивнула на утес позади нас. – Только вот скала хотя бы не пытается контролировать каждый мой шаг.

Тепло на шее начало покалывать сильнее… Теперь мне уже не было неуютно; скорее, я ощущала раздражение. Я не успела одуматься, не успела остановиться.

– Может, не стоит обижаться на Михала, раз ты сама превратила свою родню в вампиров, – язвительно сказала я.

Мила изумленно охнула.

– Да что ты вообще понимаешь! Ты просто потеряла голову от любви, но другие-то нет, и… и… – Она растерянно простонала и обмякла, я же, наоборот, напряглась. – И мне жаль. Я сказала ужасные вещи, я не хотела. Просто… Михал не меняется, и он сделал выбор за меня. Он всегда делает выбор за меня, а теперь я даже не вампир. Я мертва! Вы путешествуете по миру, попадаете в приключения, а я не могу пойти с вами. Никто не может видеть меня, кроме тебя, Селия, и это…

Мила не смогла договорить, но я прекрасно поняла ее: это нечестно. Что Михал сказал о сестре?

«Ее все любили».

А теперь она невидимка.

Лицо Одиссы смягчилось.

– Мы все скучаем по тебе, Мила. Даже горожане… Никто не осуждает тебя за решения Михала. Да, они возмущаются, что он никого не пустит на остров, но тебя они никогда не винили.

Мила яростно потерла щеки:

– Знаю. Я все понимаю. Просто глупости говорю.

Я вдруг поняла, что пора смириться. Даже после смерти Мила не примирилась с братом и самой собой, и, если я не одумаюсь, то же самое произойдет и со мной. Спрячусь я от правды или нет, Некромант все равно попытается меня убить. Ничто это не изменит, так почему же мне настолько страшно узнать правду о Филиппе? Худшее уже произошло: моя сестра мертва. И я отказывалась следовать за ней в мир иной.

Не сейчас.

– А что до тебя… – Одисса дернула меня, и я подошла к ней. – Поговори с Дмитрием. Неприятно это признавать, но мне не нравится думать, что ты замышляешь убийство, – это просто не в твоем духе. А Дмитрий заслуживает шанса все объяснить.

– Да, наверное, ты права. – Я потянула Одиссу за собой и сняла с крючка у платяного шкафа темно-зеленый плащ. – Где он? В своей комнате?

Одисса и Мила украдкой переглянулись.

– Не уверена, что его комната – подходящее место для встречи, – произнесла Мила. – Может, лучше в кабинете Михала…

– Я бы предпочла поговорить с ним наедине.

Одисса болезненно улыбнулась:

– Разумеется, дорогая, но, учитывая произошедшее…

Я вынула серебряный нож из дорожного плаща Михала, который Одисса повесила рядом с моим. Ее улыбка померкла, когда я спрятала клинок в сапоге.

– Учитывая произошедшее, ему ведь нечего скрывать, так? Тогда почему бы нам не поговорить в его комнате?

Мила и Одисса долгое время молчали. Я уже начала опасаться, что переиграла, как Мила наконец сказала:

– Его комната находится в северной башне, третья дверь слева. Просто… постарайся не судить его слишком строго, Селия. Ему нужна любая наша помощь.

Глава 43. Рассказ Дмитрия

Я ожидала увидеть в спальне Дмитрия все, что угодно: трупы, окровавленные кандалы, банки с зубами, но никак не яркую, красочную комнату. Когда я переступила порог, то едва не вышла обратно в коридор, подумав, что ошиблась дверью. Пламя в большом камине освещало спальню. С потолка и окон свисали занавески цвета аквамарина, пурпура и лимона. Разнообразные шляпы были развешаны на столбиках кровати и аккуратно сложены на тумбе.

Я вышла в коридор и пересчитала двери, чтобы убедиться, туда ли я попала.

«Раз. Два. Три».

Я снова открыла дверь и поглядела на этот разноцветный хаос. Кажется, Дмитрий любил собирать всякое барахло. Глубоко вздохнув, я вошла в комнату и закрыла дверь.

На изогнутых каменных стенах поблескивали ключи, висели многочисленные корзины с книгами. Странными книгами. Неспеша я подошла к корзинам и взяла верхнюю книгу. Карманное издание Библии. Под ней – «Модные кошки и те, кто их шьет». Поморщившись, я положила книги на место.

Нужно было чудо, чтобы найти что-то о Филиппе в таком беспорядке.

Я подошла к письменному столу. Раз я нашла одно письмо, наверняка были и другие, и, если их писал Дмитрий, хранил он их наверняка в столе.

«Или, – с надеждой прозвучал голос в голове, – он вообще не знал Филиппу».