Алая вуаль

– Прости, ma belle. Не стоило мне так говорить. Я… я завтра научу тебя, как открывать замки.

– Зачем? – шмыгнула я носом. – Ты явно обо мне невысокого мнения.

– Нет-нет. – Она схватила меня за руку. – Просто… все это.

Она посмотрела на шкаф, в котором аккуратно лежали ряды атласных бантов для волос и бархатные шкатулки с драгоценностями. В этом году отец купил для Пиппы миниатюрную модель Вселенной; планеты поблескивали в свете пламени свечей.

– Наши родители – плохие люди, Селия, и… – Она резко замолчала и отвернулась, выпустив мою руку. – Они пробуждают во мне самое гадкое. Разумеется, я не должна срываться на тебе.

Щеки у меня запылали, когда я отвела от нее взгляд и подошла к подаркам. Филиппа наверняка считала меня избалованной – может, даже пустой, – но я хотя бы не видела мир в мрачных красках.

– Да, наши родители иногда бывают… трудными, но это не значит, что они плохие. А подарки… Только так они умеют выражать свою любовь к нам.

– А когда деньги кончатся? Как тогда они буду проявлять свою любовь?

Пиппа покачала головой и забрала у меня свечу. Она пошла обратно в нашу комнату, и я поняла, что разговор окончен. У меня чуть сжалось сердце, когда я смотрела ей вслед. Вдруг она обернулась и сказала:

– Нельзя получить что-то просто так, Селия. За все в нашем мире приходится платить… даже за любовь.

Тогда я не знала, откуда она услышала это выражение.

Я лишь знала, что это правда… потому что так сказала моя сестра, а она бы никогда не стала мне лгать.

В то рождественское утро я не надела синий шарф, а Филиппа выбросила модель Вселенной в ту же мусорную корзину, в которую матушка вышвырнула нашего попугая.

– У меня для тебя подарок.

Михал стоял, сцепив руки за спиной. Сюртук он снял и закатал рукава рубашки. Отчего-то он выглядел уязвимым. Я взволнованно поглядела на столик, у которого он стоял. Кто-то – возможно, та самая сварливая служанка, которая привела меня в покои Михала, – поставил поднос с фруктами, мясом, сыром и выпечкой. Рот тут же наполнился слюной, когда я увидела булочку с шоколадом. Вопреки всякому здравому смыслу я спустилась по лестнице. Капусты не было.

– Не нужно было…

– Нет, нужно. – Михал откашлялся и пригласил меня сесть за столик. – И это не подарок. Это еда, которую тебе должны были приносить с самого начала.

Я опустилась в кресло, положила салфетку на колени и потянулась к ближайшей тарелке с яичницей, лесными грибами и соленым сыром. Если Михал что-то хотел от меня, мне нужно было мыслить трезво. А значит, поесть. Желудок согласно заурчал.

– Посудомойка иногда приносила мне еду. И Дмитрий, – добавила я, подумав. – Прекрасное блюдо из капусты, сливочного масла и сваренных вкрутую яиц.

– Капуста и масло, – повторил Михал.

Я кивнула и отправила в рот первый кусочек, едва сдержав стон удовольствия. Он бросил взгляд на рану на моей шее и сел в кресло напротив меня.

– Одисса сказала, что ты поговорила с ним.

– Как быстро разносятся вести.

– Я правильно понимаю, что ты веришь ему? Считаешь, что он невиновен, верно?

Я схватила блинчик с верхушки огромной стопки:

– Я бы не назвала его невиновным, но да, я больше не думаю, что Дмитрий – Некромант.

В груди у меня все сжалось, но я решила не обращать на это внимания, а вместо этого посмотрела на разнообразные яства и положила себе на тарелку несколько кусочков яблока и кремовый сыр. Михал наблюдал за мной с каким-то уж очень острым интересом. Я знала, о чем он думал. Теперь у нас было лишь два подозреваемых: Коко и Филиппа. Завтра будет бал-маскарад, и выяснить, связана ли с этим как-то Коко куда легче. Но если бы Козетта Монвуазен что-то знала о Некроманте – и особенно о том, что он подговорил Бабетту, – он бы уже давно был мертв.

Крест Филиппы тяжелым камнем висел на шее.

Я отправила полную ложку клубничного варенья в рот, оттягивая неизбежное. Тяжело сглотнула…

– Нужно вернуться в «Бездну».

Михал подвинул к себе тарелку, на которой лежала бриошь, и налил кофе в хрустальный бокал. Небрежно вампир подвинул его ко мне.

– Бабетта скрылась. Наверняка вместе с Некромантом. С тех пор как она исчезла, о ней не слышно никаких вестей.

– Но Пенелопа…

– …исчезла вместе со всем Эдемом. Здание теперь стоит пустым и заброшенным. Осталась только пыль. – Михал помолчал, пока я отпивала кофе. – Я знал, что Эпонина не станет долго задерживаться там после нашей стычки с Бабеттой. Несмотря на все угрозы, она боится вампиров и моего гнева… И Некроманта. Уверен, что он был недоволен случившимся.

– Вот как, – кивнула я, стараясь не поморщится. Кофе показался мне горьким. – Как… прискорбно.

– Воистину.

Повисла тишина. Слышалось только, как стучала моя вилка о тарелку. С каждым мгновением стук становился все громче и резче, и больше я уже не могла делать вид, что просто так ковыряюсь в яичнице.

– Закончила? – мягко спросил Михал.

Я молча кивнула, не глядя ему в глаза. Посмотрела на стены в гроте. Видимо, ночью прилив отступил; в центре виднелся остров, но такой крошечный, что его невозможно было толком разглядеть.