Алая Вуаль (ЛП)

Свет мгновенно вспыхивает слева от меня, освещая Михаля рядом со статуей в натуральную величину; эта статуя поднимает канделябр над своей сладострастной фигурой, полуодетая в струящиеся одежды из обсидиана. Михаль с любопытством наклоняет голову и задувает спичку в своей руке.

— Ты боишься темноты, Селия Трамбле?

— Нет. — Я тяжело выдыхаю, вглядываясь в высокие потолки и позолоченные грани комнаты. Дюжина других бюстов выстроилась вдоль стен внушительным полукругом. Королевская семья. Два в конце с большими кошачьими глазами кажутся остро знакомыми, как и тот, что прямо рядом со мной. Скульптор, должно быть, был отчасти ведьмой: ни один обычный художник не смог бы так точно передать угрозу в глазах Михаля. Я снова поворачиваюсь к ее подобию. — Я же говорила вам — я не вампир, поэтому не могу видеть в темноте.

— И это все?

Мои пальцы соскальзывают с бюста, оставляя следы на ее пыльном лице.

— Да.

— Тогда почему у тебя сердце колотится?

— Это не…

Он мгновенно появляется передо мной и хватает мое запястье, его пальцы обвиваются вокруг него. Они прижимаются к дикому биению моего пульса.

— Я слышу его через всю комнату, питомец. Звук оглушительный. — Когда я застываю от его прикосновения, он наклоняет голову, и в его глазах вспыхивает неподдельный интерес. Опасный интерес. — Я чувствую запах адреналина и вижу, как расширились твои зрачки. Если это не темнота, которая тебя пугает…

— Это не так, — вмешиваюсь я.

— Должно быть, дело в чем-то другом, — заканчивает он, многозначительно вскидывая бровь. Его большой палец поглаживает полупрозрачную кожу моего запястья, и что-то пронзает меня до глубины души. — Если только это вовсе не страх? — шелковисто спрашивает он.

В ужасе я отдергиваю запястье, и оно без сопротивления проскальзывает сквозь его пальцы.

— Не говорите глупостей. Я просто… я не хочу связываться с призраками. Я даже не знаю, как это сделать. Что бы вы ни почувствовали, когда я появилась здесь, я не была тем, кто раздвинул вуаль между мирами. Я человек, богобоязненная христианка, которая верит в рай и ад и не имеет ни малейшего представления о жизни после смерти. Произошло ужасное недоразумение, — я бегаю вокруг него, не в силах выдержать завораживающего взгляда, — ужасное недоразумение.

— Интересно, их привлекают ваши эмоции? Может быть, это любая сильная эмоция?

Я встаю на цыпочки и выхватываю золотой канделябр из рук статуи.

— Это не имеет никакого отношения к моим эмоциям.

— Возможно, вам нужно подержать в руках личный предмет умершего, чтобы установить контакт.

Протискиваясь в зал, я зажигаю все свечи в пределах досягаемости. Где-то должен быть другой выход. Возможно, за кулисами.

— Я не могла держать в руках личные вещи каждого при… существа на том променаде. Их были десятки.

— Они говорили с тобой?

— Нет.

— Лгунья. — Он снова преграждает мне путь, и я не могу удержаться, чтобы не остановиться и не взглянуть на него. Здесь, в золотом свете театральных свечей, в обрамлении резных демонов вокруг сцены, он выглядит поистине потусторонним, как дух мщения или падший ангел. Как Ангел Смерти. Медленно выдыхая, он смотрит прямо в ответ, его черные глаза сужаются, словно я — головоломка, которую он не может решить. — Ты снова это делаешь, — наконец говорит он.

Я быстро отворачиваюсь.

— Что делаю?

— Романтизируешь кошмары.

Насмехаясь, я качаю головой на свои ботинки.

— Понятия не имею, что вы имеете в виду.

— Нет? Этот маленький блеск в твоих глазах не удивляет? — Холодный палец приподнимает мой подбородок, и я вынуждена снова поднять на него глаза. Его губы поджались в раздумье. — У тебя было такое же выражение лица, когда ты вошла в мой кабинет вчера, и еще раз, когда ты выходила из магазина мсье Марка, как будто ты никогда не видела ничего прекраснее часов с маятником или куска тилового шелка.

— Откуда вы знаете, что это был тиловый шелк?

— Я знаю все, что происходит на этом острове.

— Вы хоть слышите, как ты самодовольно говорите? — Я отдергиваю подбородок. — И вы держите эти часы на своем столе, потому что они красивые, так что я не буду извиняться за то, что восхищаюсь ими или… или романтизирую их.

Он вскидывает бровь.

— А рогатые жабы на рынке? Мертвоеды⁴⁸? Они тоже красивые?

Я смотрю на него, наполовину разрываясь между отвращением и возмущением.

— Мертвоеды? — Затем, вспомнив себя, спрашиваю: — Вы следили за мной?

— Я же говорил тебе, — он беззастенчиво поднимает плечо, — я знаю все, что здесь происходит. — Когда я открываю рот, чтобы сказать ему, что именно он может сделать со своим великим всезнанием, он тихонько щелкает языком и говорит вместо меня. — Я не хочу принуждать тебя, Селия, но если ты откажешься мне помочь, у меня не останется выбора. Так или иначе, я узнаю, как ты вызвала этих призраков.

Так или иначе.

Я тяжело сглатываю и делаю шаг назад.