Алая Вуаль (ЛП)

Моя голова вращается, словно подвешенная в субстанции, которая легче и тоньше воздуха, но при этом мне не трудно дышать. Рядом со мной на кровати сидят две молодые женщины с напряженными и озабоченными лицами. Они смотрят на третью женщину — та старше, ее длинные черные волосы начали седеть на висках, — которая копается в небольшом столе возле двери.

— Что-то должно быть, — с горечью бормочет женщина, скорее себе, чем остальным. — Вы не могли как следует поискать.

Молодые женщины обмениваются тоскливым взглядом.

— Возможно, вы правы, мадам Трамбле, — говорит первая, крутя на пальце кольцо с лунным камнем.

Вторая сжимает покрытые шрамами руки на коленях.

— Возможно, мы что-то упустили.

Лу и Коко.

И снова знание просто кристаллизуется, как и тот факт, что я знаю этих женщин. Я называю их подругами. От осознания этого во мне вспыхивает предвкушение, и я вскакиваю на ноги, обходя кровать, чтобы встретиться с ними взглядом. Словно почувствовав мое присутствие, Лу напрягается, слегка нахмурившись, но не смотрит на меня. Никто из них не смотрит. Я не уверена, что это должно меня расстраивать. Более того, я не уверена, что вообще должен что-то чувствовать, поэтому я покорно сижу.

У изножья кровати лежит смятое зеленое одеяло, перекинутое через край. Никто не складывает его. Никто даже не прикасается к нему.

Должно быть, я так его и оставила, внезапно понимаю я. Но почему бы им не починить его?

Мадам Трамбле — нет, мама — выпрямляется со знакомыми поджатыми губами. Они обещают целый шквал критики, если Лу или Коко посмеют хоть пальцем переступить черту. К счастью, девочки молчат, наблюдая, как мама складывает на стол книги, украшения и два золотых отмычки.

— В этом году Шассеры должны ожидать от нас нулевых пожертвований. Все они бесполезны. — Мама слишком быстро выдвигает ящик и шипит, когда на ее указательном пальце появляется кровь, а щепка торчит из кожи, как белый флаг капитуляции.

— Мадам Трамбле, — тихо бормочет Лу, — пожалуйста, позвольте кому-нибудь из нас исцелить вас…—

— Ни в коем случае. — Мама выпрямляется, откидывая волосы в сторону, и кровь окрашивает седины в алый цвет. — Простите за откровенность, но магия… ну, она мерзкая. Собственно, из-за нее мы и оказались в этой переделке. Неделя, — процедила она. — Моя дочь пропала неделю назад, и каких успехов вы добились в ее возвращении?

— Обещаю, что мы обыскали Бельтерру больше, чем вы могли бы уместить в этой великолепной сумке. — Лу слабо улыбается — натянуто — и сжимает кольцо с лунным камнем так крепко, что оно начинает плавить ее плоть. Коко протягивает руку и берет ее. Кожа Лу мгновенно успокаивается, а кольцо возвращает себе прежнюю безупречную форму.

Однако они не отпускают руки друг друга.

Вид их сцепленных пальцев наполняет меня чувством одновременно комфорта и тоски.

Мама задвигает ящик на место, и стол начинает дребезжать, а книги — мои книги — опасно покачиваются на полке над ним. Однако почти по волшебству они сдвигаются на дюйм назад, подальше от карниза.

Мама все же замечает это, распрямляя плечи и возмущенно поднимая подбородок.

— Я не одобряю. Что бы вы и ваши… ваши Белые Дамы ни делали, я этого не одобряю.

— Вам и не нужно одобрять, — говорит Коко. Любая другая произнесла бы эту фразу под дых — возможно, с закатыванием глаз, — но она прямо смотрит в глаза мамы. — Мы хотим найти Селию так же сильно, как и вы, мадам Трамбле, и сделаем все необходимое, пока не найдем. В том числе и с помощью магии. Другого выхода нет.

Найти Селию.

Найти Селию?

Смятение кружится в моей голове, как шквал свежих снежинок. Не могу понять, зачем им понадобилось искать меня, если я здесь. Я придвигаюсь ближе к друзьям и кладу свою руку на их. Лу выпрямляется и смотрит на Коко сузившимися глазами.

Возможно, не только я в замешательстве.

— Я здесь, — шепчу я ей.

Мои слова рикошетом отскакивают от стен и отзываются эхом оглушительной тишины. Я сижу в ней, уверенная, что тоже должна была что-то делать. Искать что-то? Нет, наверное, это неправильно. Возможно, мне суждено грустить. Но почему? Почему я не могу вспомнить?

— На этом мы можем согласиться. — Мама кивает один раз, немногословно, но с видимым удовлетворением. — Я хочу вернуть свою дочь. Неважно, какой ценой.

Коко отпускает Лу и поднимается на ноги. Она выше мамы, и последней приходится поднимать голову, чтобы встретиться с Коко взглядом.

— Мы найдем ее, мадам.

Мама моргает, и я жду, что ее губы разомкнутся, и она начнет бросать острые слова, как ножи. Но вместо этого, к моему полному шоку, ее глаза сияют, а по щеке скатывается слеза. Она быстро вытирает ее, но мои друзья все равно замечают. Сапфировый платок проносится по комнате на призрачном ветерке и, словно бабочка, приземляется на плечо мамы. Она подхватывает его и бросает на стол.

Хотя Лу безразлично пожимает плечами в ответ на молчаливый упрек, я знаю ее достаточно хорошо, чтобы заметить беспокойство, омрачающее ее сине-зеленые глаза.