Аларих, король вестготов: Падение Рима глазами варвара

Иностранцы, как считали римские жители Афин, заслуживают того, что по-древнегречески называлось xenia, «гостеприимство», – это ценность, которую они все еще высоко почитали. Они усвоили ее из рассказов, которые слышали с самого детства. На досуге обычные граждане читали такие эскапистские произведения, как роман «Дафнис и Хлоя», посвященный двум влюбленным, которые были разлучены судьбой и оказались в чужих городах; благодаря заботе местных жителей герои смогли выжить и в конце концов воссоединились. Более образованные римляне вспоминали трогательную сцену в конце «Одиссеи», когда свинопас суетливо накрывал стол для своего бездомного гостя, переодетого Одиссея. «От Зевса приходит к нам каждый странник и нищий», – говорил свинопас, получив в ответ тайное одобрение Одиссея. Римляне IV в. по-прежнему цитировали эту сцену из Гомера, рассуждая о богатстве, привилегиях и о том, как важно помогать своему ближнему{243}. В языческой древности забота о бедных никогда не была исключительно христианской ценностью.

Примерно девяносто процентов граждан империи, которые не умели читать, могли усвоить этот урок в театре – там, где многие люди в древности получали свое гуманитарное образование. Какие качества делают человека хорошим гражданином, что является правильным с моральной точки зрения, что такое справедливость и равноправие – все эти вопросы были основой драм, которые издавна разыгрывались на афинской сцене. Женщина борется с несправедливостью: тело ее брата лежит непогребенным на улице, а царь запрещает его хоронить. «Что ей делать?» – вопрошает у зрителей Софокл в своей пьесе «Антигона». Подавленная мать наблюдает, как два ее честолюбивых сына убивают друг друга в борьбе за власть. «Почему города должны терпеть бессмысленное насилие?» – спрашивает у публики Еврипид в своих «Финикиянках». На протяжении тысяч лет афинская сцена была местом, куда древние приходили в поисках замысловатых историй, чтобы научиться видеть окружающий мир по-новому.

Иногда зрители не знали, чего ожидать, когда садились на каменные сиденья афинского Театра Диониса. В драме Еврипида «Финикиянки», истории о двух враждующих братьях, в роли хора выступает группа странствующих чужеземок, оказавшихся рядом с эпицентром насилия, которое привело к краху греческого полиса. Еврипид назвал пьесу в честь ее главных героинь – этих иностранок. Рассказывая историю их устами, он учил зрителей сопереживанию, предлагал посмотреть на известные события со стороны. Такие оригинальные эксперименты – использование всеми любимых сюжетов, перестановка составляющих и их пересборка для достижения новых результатов – снискали Еврипиду непреходящую славу. Афинские зрители обожали его за это.

Римляне тоже его любили. На протяжении всей истории Римской империи – со времен классических Афин до V в. – Еврипид оставался самым читаемым и востребованным в театре греческим драматургом{244}. Его персонажи, декорации и сюжеты не теряли своей актуальности, хотя к IV в. полноценные представления стали редкостью, а манера постановки изменилась. К тому времени, когда Аларих прибыл в Афины, римские зрители предпочитали смотреть мимы, постановки в исполнении одного или двух безмолвных актеров, или пантомимы – истории, воплощенные в танце. Оба жанра стали популярными формами самовыражения в ранней Римской империи. Но греческие театры никогда не прекращали работу, и эллинские драматурги оставались постоянным предметом культурных и политических дискуссий того времени{245}. Работы трех величайших творцов в греческой литературе – Гомера, насмешника Менандра и Еврипида – продолжали вызывать живое обсуждение в литературных кругах средневековой Европы и Византии.

Возможно, давняя любовь афинян к гостеприимству, которую веками прививала афинская театральная сцена, сыграла свою роль в их решении оказать Алариху радушный прием. Римские современники признавали, что у городов есть свои отличительные черты. «Подобно тому как детей при рождении наделяют разными душами, – сказал кто-то, – так и каждому городу, когда впервые строят его стены, урочный час и день приносят судьбу или гения, под чьей властью он будет жить»{246}. Зосим, оставивший лаконичное описание визита Алариха, отмечает лишь, что сама древность Афин была их главной защитой{247}.