Алексадр Золотая Грива 2

Конь словно понял - бросился с места в галоп. Грохот копыт расколол тишину, холодный ветер засвистел в ушах. Опять бешеная скачка в ночи! Ледяные звёзды обсыпали небосвод, несколько самых крупных мигают, словно беззвучно переговариваются. Кожу обожгло морозным ветром, пришлось отвернуться. Бросил взгляд по сторонам. Вокруг расстилается стылая равнина, едва освещённая мерцанием звёзд. Конь несётся, не разбирая дороги, перелетая чёрные провалы ям и оврагов. Голова с оскаленной пастью опущена к земле, словно вынюхивает чьи-то следы. В звёздном свете рыжая грива превратилась в седую, стелется по ветру. Кажется, что с неё срываются белые искры, летят и гаснут далёко за спиной. Ветер не обжигает, а просто режет на куски лицо ледяным ножом. Пришлось надвинуть шапку на глаза, уткнуться лицом в гриву. Почувствовал, что однообразный грохот копыт меняется. Не стал тише или реже, нет, просто к нему прибавился ещё один, словно некто скачет впереди на таком же необыкновенном коне. Приподнял голову, прикрываясь от ветра ладонью. Приближается широкая полоса абсолютного мрака. Стук копыт отражается от этой полосы, возвращается эхом. Сквозь слёзы плохо видно. Смахивает рукой. Слёзы размазываются по рукавице, замерзают. Маленькие кусочки льда царапают кожу. Внезапно конские копыта отрываются от земли, Александр летит в никуда, ничего не видя вокруг, чувствует только, что летит вперёд и вверх, а потом резко вниз!

Конь на полном скаку перепрыгивает через громадный овраг саженей в десять. Копыта тяжело бьют в землю, превращая её в крошево. Чёрный жеребец с всадником, словно неведомое ночное чудовище, несётся по земле на раскоряченных лапах, с хрустом ломая молодые деревца, выворачивая кусты с корнями. Мелкие камни с визгом разлетаются во всё стороны, сыпятся искры. Кажется, что под коваными копытами горит земля. Скольжение прекращается, конь снова мчится галопом. Стена мрака оказывается лесом. Жеребец на полном скаку ломится сквозь заросли, чудом обходя столетние дубы, не обращая внимания на жалкие кусты орешника и молодые берёзки. Мимо летят полянки, лесные прогалины. Конь мчится по известному только ему маршруту, без дорог и тропинок. Александр зарылся лицом в гриву, обнял за шею. Приподниматься в седле смертельно опасно - толстые сучья с клыками сломанных веток проносятся совсем рядом, он чувствует, как острые концы задевают спину, выдирая клочья шерсти и кожи из полушубка. Наконец, стук копыт становится тише, реже. Конь переходит на рысь, потом вовсе останавливается. Александр некоторое время не двигается в седле, потом скрюченные судорогой пальцы осторожно разжимаются. Медленно, словно древний старик, выпрямляется. Открывает один глаз, второй.

Стена чёрного леса осталась за спиной, она словно расступилась во всё стороны, освободив место для большой круглой поляны. Заиндевевшая трава, словно седая шерсть старого волка, покрывает её всю. В центре возвышается простая изба, какую можно встретить в любой деревне. Только эта "простая изба" стоит на двух толстых трёхпалых ногах. Рядом валяется невесть откуда тут взявшийся выворотень. Громадный, угрожающе выставивший во всё стороны кривые лапы корней. Чтобы такой выворотень  из земли выдрать да притащить сюда, нужна шестёрка лошадей. Воспользовавшись тем, что вокруг никого, Александр не стал лихо спрыгивать с коня, как обычно, а осторожненько сполз с конской спины. Прыгать и скакать после такого путешествия совсем не хотелось. Да и сил не было. Отвязал вещевой мешок. Сделал несколько шагов на негнущихся ногах, обернулся. Конь неподвижно стоит, словно каменная статуя, только вот глаза уже не жёлтые, а красные. Верхняя губа поднимается, как у волка, блестящие клыки, совсем не похожие на обычные зубы травоядного животного, угрожающе блестят.

- Ну, чего ещё? - недоумевающе произносит Александр. - Ах да! Прости пожалуйста, - спохватывается он.