Александр Абдулов

Мы так привыкли друг к другу, что я с большим трудом представлял себе, как это я буду снимать какую-нибудь картину без Саши. А Саша вообще не представлял себе, что я какую-нибудь картину начну снимать без него. Не потому, что мы как бы поклялись, как Огарев с Герценом поклялись друг другу на Воробьевых горах, свое художественное творчество посвящать друг другу, пока не лопнем. Ничего такого не было. Никаких клятв не было, была реальная жизнь, нормальная жизнь. И в этой реальной нормальной жизни мы привыкли к тому, что время от времени должны что-нибудь вместе делать. Просто привыкли, на бытовом уровне.

Однажды мы ехали с ним на его автомобиле «Москвич». Представляете себе, у Саши был автомобиль «Москвич»! Вот мы ехали на его «Москвиче» в город Суздаль, где нас ждал, — о боже! — Ричард Гир. Была такая история, что меня не было в Москве, мы созванивались с Ричардом о том, что Ричард приедет в Суздаль, потом мы приедем и там, гуляя по Суздалю, изучая древнерусскую равнинность, ужасные холода и метели, будем раздумывать о будущем и вообще о лучшей жизни. И мы поехали с Сашей на «Москвиче» на встречу с Ричардом Тиром и Синди Кроуфорд. Мела метель, и Саша говорит:

— Ты чего делать-то будешь? Ты чего сидишь, ничего не делаешь?

— Ты знаешь, я написал хороший сценарий, я буду его снимать.

— О, как? Сценарий?

— Да.

— А как называется?

— «Дом под звездным небом».

— Ну замечательно! Ну давай! Рассказывай! Так! Угу! Да-да! Ага!..

А время все идет, и мы все едем. А я ему рассказываю, рассказываю… И чем ближе был рассказ к концу, тем молчаливее становился Саша. И когда я дошел до конца и сказал: «И тут они улетели на стратостате, заиграла Борина музыка, и флейта, и они побросали пулеметы». Саша это все печально так слушал и ничего не говорил. Пауза. Я говорю: «Саш, ну и что ты молчишь-то? Как тебе все это дело?» Он говорит: «Все это неплохо. Только абсолютно не ясно, что я там играть буду». А я как-то не подумал про это дело и ответил: «Саш, мне тоже не ясно, потому что я как-то даже не задумывался над твоей ролью». «Мда…» — сказал Саша. И ужасно исчезло это вот «Так! Угу! Да-да! Ага!..»

Все исчезло… Как бы полная незаинтересованность. И вдруг он говорит:

— Слушай, а там вначале кто-то бак приносит.

— Да, сантехник. Сосед-сантехник украл бак от стратегического бомбардировщика и ему приносит для душа.

Дом под звездным небом

— Слушай, ну замечательная штука! Давай я ее у тебя сыграю.

— Саш, ты что, обалдел? Ты вообще народный артист всех стран и народов, сейчас будешь играть сантехника? Эпизод, который будет длиться какие-то пятнадцать секунд.

— Какое твое дело? Пятнадцать секунд, двадцать минут. Я тебя прошу, дай мне сыграть этого сантехника. Могу я сыграть у тебя сантехника?

— Конечно, Саш, можешь. Ничего, кроме чувства благодарности у меня к тебе не будет.

— О'кей, — сказал Саша.

Дальше мы погуляли с Ричардом Гиром, затем вернулись назад, потом пришел день съемки про сантехника, снимали за городом. Час — Саши нет. Два — Саши нет. «А где Саша?» — «Саша в костюмерной, уже полкостюмерной перемерил, костюм себе примеряет». Через два с половиной часа приезжает Саша. «Извините…» Стоит Михаил Александрович Ульянов. «Извините Михаил Александрович…» Стояло нечто такое, что я себе представить не мог. И дальше Саша блистательно играет с Михаилом Александровичем эту сцену. Все аплодируют, я целую Сашу, все хорошо. Он говорит:

— Поехали, я тебя домой отвезу.

— Да у меня есть машина.

— Нет, поехали со мной.

Едем мы с Сашей на машине, и Саша говорит:

— Слушай, скажи мне, пожалуйста, а вот там этого самого, кому я душ-то привез, его потом убивают?

— Ну да, убивают.

— Ну что же, тогда сантехник просто обязан прийти на похороны.

Анекдоты

— Да-а-а?

— Что да? Если он ему сосед. Ну как же, он, конечно, придет к нему на похороны.

Доходят съемки до Новодевичьего, мы снимаем на Новодевичьем, там вся кремлевская охрана… Слух по всей Москве, что Ульянов умер, хотя он здоровее здоровых в этот момент был. А на Новодевичьем стоит портрет Ульянова. И Саша совершенно гениально играет несчастье сантехника в связи со смертью Ульянова. Это все было грандиозно, после чего Саша говорит:

— Поехали назад, я тебя отвезу.

— Саш, не надо, я со всеми поеду домой.

— Да нет, поехали вместе, что ты как дикий человек, поехали, по дороге поговорим. Ну тебе понравилось?

— Да.

— Я сам почувствовал, что это все в жилу. Слушай, скажи мне, пожалуйста, ну вот так, если нормально рассудить… — я похолодел. — Поминки будут? По Ульянову?

— Ну да, будут.

— И что, сантехник не придет на поминки?

— Ну ты в своем уме?

— Ну должен же сантехник приехать на поминки?

— Да, Саша, должен приехать…

— Да, придет, конечно, придет. Я приду вдвоем с товарищем на поминки к Ульянову.

Пришел Саша в новом костюме, причем с еще не срезанной биркой, даже штаны с биркой. И сыграл совершенно изумительный кусок печали сантехника на поминках Ульянова. Все закончилось, и он меня на сей раз не предлагал везти домой, что сразу мне облегчило душу.

Проходят какие-то две недели, звонит Саша: