Александр Блок в воспоминаниях современиков

Прошло около недели. Однажды вечером меня потя­

нуло по-старому на Пряжку, где

В доме сером и высоком

У морских ворот Невы 45

(цитирую стихи А. Ахматовой) обитал Блок.

Надо было мне его видеть очень. Мне хотелось полу­

чить от него совет по одному, очень личному, д е л у , —

совет, который мог мне дать только такой старый, знав­

ший так меня друг, каким был Блок. Хотя касалось это

неизвестных ему людей и отношений.

Кроме того, я шел пригласить его принять участие

в устраиваемой при Институте живого слова комиссии

по теории декламации.

Блока еще не было дома, когда я пришел к нему на

квартиру. За время нашей разлуки он переехал по той

же лестнице 46 двумя этажами ниже, в меньшее поме­

щение, чего я не знал и прошагал к нему сначала в про-

дышанный воспоминаниями верхний этаж дома.

К одиннадцати часам Блок вернулся из театра. Он ма­

ло изменился внутренно, сравнительно с тем его обликом,

в каком я его знал и любил в лучшее, довоенное время.

Внешне же изменился сильно. Не то что постарел, но очень

похудел. Нисколько не «опустился», но очень измучился.

Видимо, нуждался в длительном отдыхе.

Разговор по теории декламации вели мы в присутст­

вии его родных. Не буду останавливаться на нем, так

как разговор этот приведен мною в заметке «Два слова о

чтении Блоком стихов», помещенной в уже вышедшем

в издательстве «Картонный домик» сборнике его памяти.

Потом родные Блока сами чутко догадались о жела­

нии моем разговора наедине и оставили нас в тесной

столовой вдвоем. Блок выслушал меня и сказал: «До

конца вас понимаю».

Чувствовал я, что это так и что только он один мо­

жет понять именно до конца.

Потом он дал и с о в е т , — «если уж вы хотите идти в

этом н а п р а в л е н и и » , — добавил он. Советом мне, по неожи­

данным причинам, воспользоваться в жизни не пришлось.

396

Блоку не случилось видеть меня после некоторого

важного поворота обстоятельств моей личной жизни,

произошедшего тогда же.

В последний раз живым видел я Блока вскоре после

этого во дворе Дома искусств. В этот день я уезжал в

Москву (была Вербная суббота), и мы обменялись почти

только взаимными информациями о наших поездках.

Он отправлялся туда же на Пасхе. «От Дома искусств

ли едете?» — спросил он меня; я заявил, что от Союза

поэтов. Он нахмурился — и мы распрощались. На всю

жизнь. <...>

2

ДВА СЛОВА О ЧТЕНИИ БЛОКОМ СТИХОВ

1

Мало кто помнит теперь (да и я этого времени сам

«не застал»), что известности Блока (в передовых арти­

стических кругах) как поэта предшествовала его извест­

ность как декламатора.

Не раз мне рассказывали, и разные люди, что вот в

гостиной появляется молодой красивый студент (в сюр­

туке непременно, «тужурок» он не носил). «Саша Блок» —

передавали друг другу имя пришедшего в отдаленных

углах. «Он будет говорить стихи».

И если Блока об этом просили, он декламировал с

охотой. Коронными его вещами были «Сумасшедший»

Апухтина и менее известное одноименное стихотворение

Полонского.

Было это в самом начале девятисотых годов. А когда

А. А. Блок познакомился с будущей своей женой,

Л. Д. Менделеевой (впоследствии Блок-Басаргиной), в

1898 году, в именье отца последней они играли «Горе

от ума», пьесу, требующую, вследствие совершенства

своих стихов, искусной как ритмически, так и эмоцио­

нально читки.

2

«Гладкое место» — слышал я такое выражение про

блоковскую манеру чтения, представьте себе, от поэта.

А вот одна моя знакомая актриса ходила на вечера

Блока со специальною целью благоговейно учиться ис­

ключительно манере чтения Блока, находя ее не только

397

безупречной, но потрясающей. Другой мой знакомый,

актер, выражался иначе: в чтении Блока — изумительное

мастерство, но отнюдь не такое, как у артиста, потому

что в нем что-то свое, не чувствуется никакой школы...

Я на это возразил, что ведь был же «первый портной»,

у которого учились следующие, а самому ему учиться не

у кого было.

Классическая простота и экономия в пользовании го­

лосовыми средствами при произнесении стиха — вот что

делало манеру чтения Блока в глазах людей, привыкших

к эстетике контрастов, похожею на «гладкое место».

Я бы выразился так: и исчерченная алфавитными зна­

ками страница книги для иного покажется гладким мес­

том. Для неграмотного. Для умеющего же читать —

оденется во всю волнующую красоту божественного

смысла человеческой речи.

Вообще мало близкий к Верлену, в чтении своем Блок

следовал точно принципам этого родоначальника симво­

лизма как школы:

Pas la couleur, rien que la nuance...

и

Rien n'est plus cher que la chanson grise,

O`u l'Jnd'ecis au Pr'ecis se joint...

То есть:

Не цвета, нужны одни оттенки...

и

Ничего нет лучше пьяной песни,

Где неточность к точному стремится...

3

В тесных, если хотите, с актерской (вот почему заме­

чание поэта в его устах ужасно звучало странно; скажи

это актер, я бы скорее понял), с актерской точки зрения,

в тесных пределах звуковой формы, звукового задания

стихотворенья, в границах, которые он сам никогда не

нарушал, А. А. Блок давал полную амплитуду душевно­

го, астрального движения стихотворения. То есть: у