Александр Блок в воспоминаниях современиков

То же пелось и мне, я уезжал во Львов...

Последний раз виделись мы с моим троюродным бра­

том в октябре 1915 года. Он жил вдвоем с Любовью

Дмитриевной, которая играла на сцене в театре Явор­

ской. Очень он был грустен. Говорил, что совсем не пи­

шет стихов и что, может быть, ему, как Фету, суждено

петь только в юности и старости. Когда я отказался от

третьей котлеты, он вдруг как-то взволновался и испуган­

но проговорил: «Это ужасно, это ужасно! ты ничего не

ешь». О «главном» мы не говорили, зато в некоторых

вопросах «не главных» очень поняли друг друга. Блок

был страшно увлечен Грибоедовым, говорил даже: «Он

мне дороже Пушкина». Развивал мысль о «пушкинско-

грибоедовской культуре», которая, по его мнению, была

уничтожена Белинским, отцом современной интеллиген­

ции. Он готовил к печати издание стихов Аполлона Гри­

горьева, где в предисловии порядком доставалось «неисто­

вому Виссариону».

Больше мы не встречались. В августе 1921 года в

Отнаробе 40 городка Балашова, где я жил, была получе­

на телеграмма о смерти Блока. Вскоре я получил от

Белого письмо с подробным описанием последних меся­

цев жизни друга моего детства. Образ молодого Блока

возник передо мною, и мне захотелось поделиться моими

воспоминаниями с теми, кому дорога память преждевре­

менно угасшего поэта.

Декабрь 1921

M. A. РЫБНИКОВА

БЛОК В РОЛИ ГАМЛЕТА И ДОН-ЖУАНА

1

Это было летом 1898 года.

В семье профессора Менделеева, в Боблове, барышням

хотелось устроить спектакль. Но не было партнера на

мужские роли. И вот однажды к дому подъехал всадник,

вошел и познакомился.

Юноша в бархатной блузе 1, с хлыстиком в руках,

Александр Александрович Блок. Ему семнадцать лет, он

только что кончил гимназию, живет в семи верстах, в

Шахматове. Он, по привычке, пропадает целые дни, до

заката, из родимой усадьбы.

Встречает жадными очами 9

Мир, зримый с высоты седла.

(«Возмездие»)

Теперь, попав в эту среду шумного молодого общест­

ва, он будет возвращаться домой еще позже, при звездах

ночью.

Спектакль решен. В нем принимает участие Анна Ива­

новна, супруга профессора Менделеева, мать Любовь Дмит­

риевны; она первая радуется, что найден нужный актер.

На вопрос, что ставить, у юноши готов ответ: «Гам­

лета». Монологи Гамлета знает он наизусть, так же как

монологи Ромео и Отелло *, но «Гамлет» привлекает

неодолимо. Из трагедии выбирают несколько сцен, и роли

распределяются так: Гамлет — Александр Александро­

вич, он же и король Клавдий, Офелия — Любовь Дмит­

риевна, Полония — нет, королева — Серафима Дмитриев­

на Менделеева, Лаэрт — Лидия Дмитриевна, ее сестра.

* Свидетельство М. А. Бекетовой, стр. 55 написанной ею био­

графии. ( Примеч. М. А. Рыбниковой. )

128

Обе они внучки профессора и подруги Любовь Дмитри­

евны *.

В доме, конечно, находятся и враги спектакля, млад­

шие братья артисток, которые строят козни и подсмеи­

ваются, их не пускают на репетиции и ведут с ними

борьбу; но есть и друзья — это сама Анна Ивановна; она

руководит репетициями, делает замечания, готовит

костюмы и гримирует. Она внутренно ближе всех пока

что понимает постановку «Гамлета» и мечты о нем Алек­

сандра Александровича. Девицы Менделеевы еще очень

юны, и новый член труппы смотрит на них чуть-чуть

свысока, но с ней, с Анной Ивановной, он беседует по­

долгу. Б этой семье она первая знает об его стихах

и выражает ему сочувствие 2.

Что касается самого профессора Менделеева, он очень

далек от этой суеты. Этот постоянный гость, студент Блок,

занимает его лишь постольку, поскольку он является вну­

ком его товарища по университету профессора Бекетова.

На репетициях ждут с волнением, кто как прочтет,

особенно он — Гамлет. И артистки несколько разочарова­

ны его декламацией; кажется, что читает немного в нос

и нараспев. Потом это впечатление сгладилось, и пришло

признание его манеры чтения.

Вот произносит Гамлет свой монолог «Быть иль не

быть?».

Является Офелия.

Офелия! о нимфа! помяни

Мои грехи в твоей святой молитве!

И вдруг неожиданность: артистка, которой, кстати

сказать, всего пятнадцать лет, отвечает ему скороговор­

кой: она не хочет играть на репетициях. То же и в сле­

дующей сцене, где она является сумасшедшей. Всеоб­

щий протест. Но Любовь Дмитриевна заявляет, что она

сыграет свою роль на спектакле, а пока она проведет ее

лишь вчерне.

Общее разочарование, но она непреклонна; ее подруги

знают, что она действительно уходит иногда в лес, чтобы

там наедине прорепетировать Офелию, и потому стано­

вятся отчасти на ее сторону.

Конечно, и Александр Александрович отделывал свои

монологи дома. Он вспоминает в своей автобиографии об

* Рассказы двух последних лиц и дали биографическую осно­

ву моего очерка. ( Примеч. М. А. Рыбниковой. )

5 А. Блок в восп. совр., т. 1 129

этом периоде своей жизни: «Внешним образом готовился

я тогда в актеры, с упоением декламировал Майкова,

Фета, Полонского, Апухтина, играл на любительских

спектаклях, в доме моей будущей невесты, Гамлета,

Чацкого, Скупого рыцаря и... водевили».

Участницы этого спектакля подтверждают, что дейст­