Читаем Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1 полностью

башни. Надевали на себя что попало: пледы, платки, ка­

кие-то непонятные предметы, что придавало всему очень

нелепый и донельзя комический характер. Такие пред­

ставления устраивались несколько раз по воскресеньям и

праздникам, когда у дедушки собирались все внуки, а

иногда и дети Лозинские. Игра начиналась после семи

часов, когда дедушка уходил к себе отдохнуть. Помню,

как в столовой одной из наших квартир на Васильевском

острове Саша, наряженный в какой-то невероятный кос-

* Александр третий, наш король! ( фр. )

46

тюм для роли сестры Анны, взгромоздился на высокий

мраморный камин и проделывал пантомиму, на которую

невозможно было смотреть без смеха. Вообще надо ска­

зать, что, играя, он часто проявлял чисто клоунский

юмор, а в воинственных играх брал темпераментом. Осо­

бой изобретательности он не обнаруживал и за ней не

гонялся, но всех увлекал или непосредственным комиз­

мом, пли азартом — так, что товарищи его или безумно

хохотали, или приходили в неистовство. <...>

В 1894 году Саша начал издавать рукописный журнал

«Вестник», но мысль о нем, очевидно, зародилась еще

летом 1893 года, когда была составлена детская книжка

«Колос», и по внешности и по содержанию похожая на

«Вестник». Этот «Сборник сочинений А. Блока и Ф. Куб-

лицкого-Пиоттух» вышел в августе. Написан он почти

целиком рукой Сашиной матери. На обратной стороне за­

главной страницы — следующая надпись: «Цензор, ре­

дактор и издатель А. Кублицкая-Пиоттух. Дозволено цен­

зурой. Шахматово. 1893 г.». Саше было тогда около три­

надцати лет. В книге его сказочка «Сон», его же перевод

с французского, неизвестного автора, «Это ты!» и два

лирических стихотворения. <...>

«Вестник» издавался три года: начался он, когда Саше

было тринадцать лет, прекратился, когда ему минуло

шестнадцать. Это немалый период для такого юного воз­

раста. Внимательное рассмотрение материала «Вестника»

дает очень интересные результаты, указывая на рост раз­

вития Саши за эти три года. Тут особенно ясно обнару­

живается, как медленно шло его развитие в смысле жи­

тейского опыта и зрелости и насколько быстрее развива­

лись его литературные вкусы и способности. В шестна­

дцать лет Саша остался почти таким же ребенком, как

и в тринадцать. Его интересы — кроме литературных —

остались те же. Он ни над чем еще не задумывался, и

никакие вопросы его не смущали. Правда, в декабрьском

номере первого года издания «Вестника» редактор, обра­

щаясь к подписчикам и сотрудникам, говорит между про­

чим так: «Направление моего журнала совершенно опре­

делилось. Оно было в 1894 году чисто беллетристического

характера, но теперь я бы очень попросил г. г. сотруд­

ников, чтобы кто-нибудь из них помещал в мой журнал

в 1895 году статьи из более или менее выдающихся слу­

чаев общественной жизни». Тем не менее журнал не из­

менил своего направления. За все время своего

47

существования он отметил только два общественных явле­

ния. В первом году, в ноябре месяце, появилось «Экстрен­

ное прибавление к 1894 году журнала «Вестник» но поводу

кончины Александра III». <...> Другое общественное явле­

ние, обратившее на себя внимание редактора «Вестника»,

было юбилей деда — Андрея Николаевича Бекетова — по

случаю его семидесятилетия. Это уже просто дело семей­

ное. <...> Характерно и то, что сотрудники не отозвались

на призыв редактора помещать статьи о более или менее

выдающихся случаях общественной жизни. Главными со­

трудниками «Вестника» состояли бабушка и мать Саши.

Обе они были лишены так называемой «общественной

жилки», но отличались сильной склонностью к литерату­

ре. Дедушке было, конечно, не до сотрудничества в

«Вестнике», а кроме того, он относился к внуку как к

ребенку и никогда не затрагивал с ним никаких серьез­

ных тем — ни общественных, ни житейских. Сам он со

страстью относился к общественным вопросам, читал га­

зеты, интересовался и внутренней и иностранной поли­

тикой. Саша в те годы совсем не читал газет, он изучал

только объявления — с юмористической точки зрения, что

и заметно по «Вестнику». Объявления начали появляться

со второго года его издания, причем Саша все больше и

больше ими увлекался. Объявления «Вестника» имеют по

большей части или рекламный, или обиходный характер.

Больше всего появлялось реклам об надоевшем в то вре­

мя «Геркулесе» и — о собаках. Саша изощрялся в при­

думывании разнообразнейших реклам в форме советов,

диалогов, восклицаний и даже рисунков. <...>

...перейду к оценке литературного развития Саши,

насколько можно судить о нем по «Вестнику». Замечу,

во-первых, что проза, в особенности самого реального со­

держания, удавалась Саше хуже стихов. Он делал замет­

ные успехи в прозаических переводах. Вначале и выбор

вещей, и форма их указывают на незрелость вкуса и не­

опытность переводчика. Большинство переводных вещей

неплохо, но все, переведенные в четырнадцать и даже в

пятнадцать лет, подходят к возрасту не выше двенадцати

и даже десяти лет. Такова драма в двух действиях с про­

логом «Король пингвинов», появившаяся в первый год

издания «Вестника», а также другие многочисленные рас­

сказы, сказки и пр. Все это годится для детей или. млад­

Перейти на страницу:

Все книги серии Серия литературных мемуаров

Ставка — жизнь.  Владимир Маяковский и его круг.
Ставка — жизнь. Владимир Маяковский и его круг.

Ни один писатель не был столь неразрывно связан с русской революцией, как Владимир Маяковский. В борьбе за новое общество принимало участие целое поколение людей, выросших на всепоглощающей идее революции. К этому поколению принадлежали Лили и Осип Брик. Невозможно говорить о Маяковском, не говоря о них, и наоборот. В 20-е годы союз Брики — Маяковский стал воплощением политического и эстетического авангарда — и новой авангардистской морали. Маяковский был первом поэтом революции, Осип — одним из ведущих идеологов в сфере культуры, а Лили с ее эмансипированными взглядами на любовь — символом современной женщины.Книга Б. Янгфельдта рассказывает не только об этом овеянном легендами любовном и дружеском союзе, но и о других людях, окружавших Маяковского, чьи судьбы были неразрывно связаны с той героической и трагической эпохой. Она рассказывает о водовороте политических, литературных и личных страстей, который для многих из них оказался гибельным. В книге, проиллюстрированной большим количеством редких фотографий, использованы не известные до сих пор документы из личного архива Л. Ю. Брик и архива британской госбезопасности.

Бенгт Янгфельдт

Биографии и Мемуары / Публицистика / Языкознание / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии