Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1

Совершенно не помню, о чем мы говорили, помню толь­

ко ощущение какого-то восторга, пробегающий по спине

мороз, как во время игры на сцене, когда бываешь в.

ударе. Помню даже, что Александр Александрович ска­

зал мне: «Вы сегодня в ударе, Валентина Петровна».

На самом деле он же сам был причиной моего юмори­

стического вдохновения. Помню также один вечер —

окно в закатном свете, мы втроем сидели вплотную к

окну в больших креслах и рассказывали разные разно­

сти. Между прочим, я рассказывала легенду о черном

рыцаре, слышанную мною в детстве от отца. Блоку она

очень понравилась, понравилось также, как я рассказы­

ваю. Когда он слушал, у него было детское выражение

лица, широко открытые глаза смотрели внимательно.

443

Я кончила, он сказал: «Вы хорошо рассказываете, Ва­

лентина Петровна. Вам надо писать». Конечно, такая

оценка была результатом его искренности и воображе­

ния, которое переоценило мой рассказ. Когда стемнело

и зажгли лампу, настроение изменилось. Мы опять смея­

лись. Любовь Дмитриевна начала первая, вспомнила

какую-то яму с лягушками, которых она боялась. Оче­

видно, они оба вспоминали что-то детское, смешное, по­

тому что, когда она сказала: «Саша, помнишь?» — он

тоже принялся хохотать и сделался похожим на

портрет ранней юности, про который она говорила:

«Я люблю эту фотографию — тогда Саша был толь­

ко моим».

Однажды, возвращаясь из Куоккала от Мейерхольдов

к Блокам, я встретила у подъезда К. А. Сомова, который

тоже шел к ним. Он приветствовал меня восклицанием:

«А-а, eine artistische Erscheinung!» *

Сомов начал писать портрет Александра Александро­

вича. Я присутствовала почти при всех сеансах. Блок

ухитрялся, позируя и сохраняя неподвижность губ, раз­

говаривать со мной с его обычным остроумием. Сомову

очень нравились наши диалоги, он говорил мне: «Непре­

менно приходите всегда на сеансы развлекать Александра

Александровича». Одновременно и Анна Ивановна Мен­

делеева — мать Любови Дмитриевны — писала портрет

Александра Александровича. С ней я тоже чувствовала

себя всегда легко и весело, она была живая, умная и

безыскусственная.

Портрет не удался. Я не могу понять, откуда худож­

ник взял эту маску с истерической складкой под глаза­

ми, с красными, как у вампира, губами. До сих пор так

ясно стоит передо мной молодое лицо Блока, со строгим

рисунком рта, с кажущимися неподвижными губами —

лицо, пронизанное смехом, так хорошо знакомое мне лицо

двойника поэта. В данном случае сыграла роль индиви­

дуальность Сомова, его манера подчеркивать, отыскивать

отрицательное в лицах. Здесь это случилось, очевидно,

даже помимо его воли, потому что он сам был недово­

лен своим произведением. Портрет не понравился нико­

му из близких Блока. Он послал фотографию, снятую

с злополучного портрета, матери с надписью: «Я сам,

позорный и продажный, с кругами синими у глаз...» 40

* А-а, артистическое создание! ( нем. )

444

В середине поста я начала готовиться к отъезду в

Москву. Любовь Дмитриевна помогала мне делать по­

купки. Александр Александрович дурачился, преувели­

ченно восхищался всякой ерундой. Покупая шляпу, мы

старались выбирать цвет и фасон модный, но в то же

время напоминающий старинные шляпы с цветными

вуалями. Блок взял мою новую шляпу, надел мне на

голову задом наперед и сказал, что так я точно сошла

с картины Брюллова. В новый портплед запаковал меня

самое и вместе с Любовью Дмитриевной торжественно

пронес по комнате, после чего заявил с облегченным

вздохом: «Да, это вполне пригодная вещь». Наконец, про­

стившись с Мейерхольдами и Блоками, я уехала в Моск­

ву. Так окончился один из самых ярких сезонов моей

театральной жизни. <...>

ВТОРОЙ СЕЗОН В ТЕАТРЕ КОММИССАРЖЕВСКОЙ.

ВОЗОБНОВЛЕННЫЕ ВСТРЕЧИ

Сезон 1907—1908 года начался гастролями в Москве.

Шли пьесы, в которых играла Коммиссаржевская. Но

«Балаганчик» тоже был показан, он шел в один вечер

с «Сестрой Беатрисой». Публика реагировала очень

бурно. Были шумные одобрения, были и протесты.

В общем спектакли проходили с подъемом 41 .

Вернулись в Петербург бодрые, с громадным запасом

интереса к искусству. Мы с Волоховой радостно вступи­

ли в круг друзей. Опять возникла та же творчески на­

сыщенная атмосфера, то же веселье.

Блоки переехали на Галерную и очутились гораздо

ближе к нам с Н. Н. Волоховой. Мы обе жили на Офи­

церской и теперь еще чаще стали бывать у них.

В одно из посещений Галерной мы нашли Блока

взволнованным и рассерженным. Он нам сейчас же по­

казал номер «Русского слова» с ругательной статьей

Розанова по его адресу 42, а то, что тут были задеты

актрисы театра Коммиссаржевской, главным образом

огорчило Александра Александровича 43. Надо сказать

что этому предшествовала не очень одобрительная статья

Блока о Религиозно-философском обществе 44. Благода­

ря впечатлению, полученному от одного вечера, Блок

написал, что аудитория Религиозно-философского общества

полна «свояченицами в приличных кофточках».

445

Известно, что В. В. Розанов при всем своем таланте

иногда писал недопустимые вещи, и эта его статья о

Блоке, написанная без всякого повода, была до послед­