Александр Блок в воспоминаниях современников

режиссер — В. Э. Мейерхольд.

О «Балаганчике» и его постановке было написано мно­

го, и могу сказать лишь два слова о впечатлении от зри­

тельного зала. 3 сентября публика спектакля резко раз­

делилась на пламенных «друзей» и лютых «врагов». Уже

во время действия я слышал около себя змеиные шипы и

презрительные «ха-ха!» — вторых и гневные возгласы:

«Тише!» (громко) и «Дурачье!» (тихо) — первых. Когда

прозвучали последние слова печального мечтателя Пьеро:

«Мне очень грустно. А вам смешно?» — и под звуки его

унылой дудочки опустился занавес, в зале закипел кипя­

ток — спорили, бранились, даже с незнакомыми, готовые

чуть не вцепиться друг в друга. «Враги» устремились

успокоиться в буфете и курилке, «друзья» хлынули к

рампе и, не щадя рук и горла, неистово вызывали арти­

стов... Подобную бурю чувств мне довелось видеть, пожа­

луй, еще лишь раз, позднее, летом в 1910 году, в Венеции,

в театре «Fenice», на вечере Маринетти и его сподвижни­

ков, когда футуристы и пассеисты дали друг другу такое

братоубийственное сражение, что я, человек в их деле

нейтральный, только что узнавший тогда, что существует

на свете футуризм, искренне трепетал за свою физиче­

скую сохранность.

Осенью 1908 года В. Н. Бобринская задумала издавать

литературно-художественный журнал «Северное сияние».

Я был приглашен заведовать литературным отделом. В со­

став редакции вошли: Г. А. Рачинский, В. Ф. Эрн,

Б. А. Грифцов и художник В. В. Переплетчиков. Журнал

успеха не имел, поставить его на ноги не хватало умения

и делового таланта. Через год «Северное сияние» пере­

стало существовать. Привлекая сотрудников, я написал

Блоку и просил для журнала стихов. Он быстро ото­

звался, я получил от него стихи и письмо. Привожу это

письмо:

Многоуважаемый Виктор Иванович.

Спасибо Вам за Ваши милые слова — первый отзыв о

«Земле в снегу», какой я слышал, очень приятный для

меня.

Посылаю Вам маленькое стихотворение для «Север¬

ного сияния», которое очень меня интересует. Жалею

только, что «без политики», зная, впрочем, что теперь за

всякую политику сцапают. И, все-таки, очень мечтаю о

45

большом журнале с широкой общественной программой;

«внутренними обозрениями» и т. д. Уверен, что теперь

можно осуществить такой журнал для очень широких

слоев населения, и с большим успехом, если бы... не пра­

вительство.

Конечно, спрашиваю Вас о гонораре и о том, будете

ли присылать мне журнал? Я сейчас в дерев­

не (Николаевская ж. д., ст. Подсолнечная, с. Шахма­

тове), а к 1 октября, примерно, вернусь в Петербург

(Галерная, 41, кв. 4). Если успеете, напишите мне два

слова сюда.

Искренно уважающий Вас Александр Блок.

14/IX.08.

Письмо это я нахожу очень характерным для Блока

той поры, когда, в сознании своего писательского долга

и своей крепнущей поэтической силы, он сбрасывал с

себя груз «декадентства» и «мистики», уходил от соблаз­

нов мережковщины, «красивого уюта» и через «суматоху

сердца» 5 выходил на иные пути; общественность, народ,

Россия, проблема интеллигенции — вот что было теперь

в центре его дум и устремлений. <...>

БОРИС САДОВСКОЙ

ВСТРЕЧИ С БЛОКОМ

1

Со дня моей последней встречи с Блоком минуло три­

дцать лет. Многое из прошлого успело потускнеть и утра­

тить живые краски, многое совсем затерялось и погибло.

Сознавая недостаточность моих беглых заметок, уте­

шаю себя мыслью, что для биографии такого поэта, как

Блок, каждая мелочь значительна.

2

Декабрь 1906 года.

Московский журнал «Золотое руно» недавно объявил

литературно-художественный конкурс на тему «Дьявол».

В состав жюри, кроме московских писателей и художни­

ков, вошли два петербургских гостя — Вячеслав Иванов

и Александр Блок.

После присуждения премий члены жюри и кое-кто из

сотрудников «Весов» и «Золотого руна» ужинали у Вале­

рия Брюсова в его доме на Цветном бульваре.

Над Москвой стоял ясный морозный вечер, когда я и

мой приятель, секретарь редакции «Весов» Михаил Федо­

рович Ликиардопуло, на извозчике подъехали к воротам

старинного «дома Брюсовых»: так возвещала надпись на

воротах. Здесь, на дворе, в небольшом деревянном фли­

геле обитал литературный законодатель и король поэтов

Валерий Яковлевич Брюсов.

Из передней налево небольшой кабинет с портретом

Тютчева над письменным столом, прямо из передней —

дверь в гостиную.

47

Там уже собралось человек двенадцать; между ними

издатель «Золотого руна» молодой художник Николай

Павлович Рябушинский, огромный, цветущего здоровья,

всегда веселый; секретарь редакции Александр Антоно­

вич Курсинский, невзрачный, незаметный человек с не­

объятным самолюбием; знаменитый артист Малого театра

Александр Павлович Ленский, красивый, голубоглазый,

седой старик.

Первой премии не получил никто из литераторов. Вто­

рую, в пятьдесят рублей, присудили петербургскому сти­

хотворцу А. А. Кондратьеву за сонет о Люцифере, по­

явившийся через месяц в специальном «дьявольском» но­

мере «Золотого руна».

За ужином Ленского упросили прочесть что-нибудь из

Брюсова; сам хозяин по просьбе гостей прочитал свою

поэму «Конь Блед».

Ужин подходил к концу.

Вячеслав Иванов, рыжий, в потертом сюртуке, с об­