Александр III. Заложник судьбы

«Александр III не был ни либералом, ни реакционером, он был честный, благородный, прямой человек» (С. Ю. Витте).

С первых же дней своего царствования Александр осознал, что Россия станет великой, только когда в ней появится развитая промышленность, и шел ради этого на всё. Мощные государственные и частные инвестиции в промышленность, выкуп и строительство новых железных дорог, портов привели к разительным изменениям аграрной России. «Лапотная» Русь выходила на четвертое место в мире по выплавке чугуна и пятое по производству стали.

Финансовые реформы Александра открывали новые, скрытые до того, богатства страны. С каждым годом увеличивалось население городов, росли жилые кварталы и заводы. Обе столицы и губернские города становились сосредоточением национальной индустрии, центрами образования. На смену газовым фонарям в крупных городах пришло электрическое освещение, в уличный шум вливались звонки трамваев, в конторах появлялись телефонные аппараты, лавки и торговые ряды вытеснялись европеизированными магазинами и пассажами. Санкт-Петербург стал одной из самых престижных и процветающих столиц мира.

За 13 лет царствования Александра золотой запас России увеличился в 6 раз, государственный бюджет – в 9 раз, в то время как бюджет Англии увеличился в 2,5 раза, а бюджет Франции в 2,6 раза.

«Александр III предвидел суть русских и мировых судеб более и далее своих современников» (Д. И. Менделеев).

LVII

Утром 10 октября Николай поехал в Алушту встретить любимую Аликс и тетю Эллу. Бедная Аликс уже через три дня села в инвалидную коляску, и Ники катал ее по ливадийским дорожкам. Даже за сутки до смерти отца, он заботился не о нем, а о ней: «У дорогой Аликс опять заболели ноги!»

«Я спросил старика гофмаршала, с которым был очень дружен: “Скажите откровенно, что из себя представляет Алиса?” И он мне ответил: “Какое для Гессен-Дармштадта счастье, что вы от нас ее берете при ее узком, тяжелом, тупом и эгоистическом характере!”» (Русский посол Остен-Сакен).

15 октября Аликс вписала в дневник Николаю: «Дорогое дитя! Молись Богу, Он поможет тебе не падать духом, Он утешит тебя в твоем горе. Твое Солнышко молится за тебя и за любимого больного». А чуть ниже в тот день: «Дорогой мальчик! Люблю тебя, о, так нежно и глубоко. Будь стойким и прикажи доктору Лейдену и врачу Грубе приходить к тебе ежедневно и сообщать, в каком состоянии они его находят, а также все подробности относительно того, что они находят нужным для него сделать. Таким образом, ты обо всем всегда будешь знать первым. Не позволяй другим быть первыми и обходить тебя. Ты – любимый сын отца, и тебя должны спрашивать и тебе говорить обо всем. Выяви твою личную волю и не позволяй другим забывать, кто ты!»

Действительно тупая, эгоистичная натура. Еще не жена, а указывает, что Николаю делать, как ставить себя выше всех, списав со счетов его мать и братьев. И ни малейшего сострадания к больному; даже по имени не называет. А ведь он, несмотря на страшные боли, встретил ее при полном параде на Ялтинской пристани – как подобает встречать невестку. А любимым у Александра был сын Мишка…

В Ливадию собрались все члены императорской фамилии. 17 октября состоялось второе причащение государя. Цесаревич в дневнике отметил, что в этот день императора сильно мучил горловой кашель. В семь часов вечера Александр стал жаловаться на боли в боку, ночью снова был сильный кашель, и он выплюнул пять платков крови.

Вся Россия и весь мир замерли в тревожном ожидании дальнейших событий.

18 октября в последний раз фельдъегерь повез в Петербург государственные бумаги с резолюцией императора. Ночь на 19 октября государь провел без сна, в семь утра вызвал к себе наследника и около часа наедине беседовал с ним. Затем пригласил императрицу Марию Федоровну и сообщил ей, что чувствует приближение конца.

Великий князь Николай Михайлович вспоминал: «18-го и 19-го государь был крайне слаб, хотя и вставал с трудом, одевался и даже сам перешел с палкой к письменному столу. На нескольких докладах он в последний раз написал “В Ливадии. Читал”. Тут в кресле ему сделалось дурно. Это было 19-го утром. Ночь с 19-го на 20-е была вовсе без сна. Вечером Лейден уговаривал его лечь в кровать, что было государю очень трудно ввиду страшно опухших ног».

У постели больного вместе с Марией Федоровной находился врач Вельяминов, и как вспоминал: «Он непрерывно курил и предлагал мне курить: “Мне так совестно, что вы не спите каждую ночь, я вас совсем замучил”».

«20 октября в 10 часов 15 минут вокруг государя находилась вся его семья, императрица на коленях около его кресла, а все прочие лица в другой комнате и в дверях. Тут же, рядом в комнате, находились граф Воронцов-Дашков и пять врачей: Захарьин, Лейден, Попов, Гирш и Вельяминов. Уже многие близкие подходили прощаться с умирающим, но “прощай” государь никому не сказал, а каждому почти одинаково: “Здравствуй, такой-то”» (А. М. Романов).

Тихо сказал жене:

– Чувствую свой конец.

Мария Федоровна пыталась ободрить его.